Берсерк

— Эй-хо, эй-хо! — ритмично выкрикивал Скол и вдруг рявкнул: — Табань!

Вода под бортом зашумела, и «Акула» плавно ткнулась бортом в невысокую скалу. Хальвдан метнул на сушу абордажный крюк, перескочил через борт и прикрутил канат к валуну. Так же поступили на корме. Судно замерло. Настала пора выполнять обещанное…

Поднявшись, я вытерла неожиданно вспотевшие руки и обернулась к хирдманнам. Я знала их привычки, голоса, запахи, но не видела их лиц. Воины Хаки Волка так и остались для меня непонятными существами с двойной сутью…

— Освобождаю вас от данной на Нидаросе клятвы! — сглотнув комок в горле, сказала я. — Вы свободны и вольны делать все, что пожелаете. Прощайте.

Никто не ответил. Только волны лизали скалу да кормщик услужливо подставил руку, помогая мне взобраться на нос «Акулы». С него прыгать на берег было легче. Я сощурилась и различила впереди серый, покрытый мшистыми зелеными наростами плоский камень. «Туда и прыгну», — решила я и оттолкнулась. Котомка с вещами стукнула по спине, меч — прощальный подарок Олава — звякнул о камень. Кое-как поднявшись на ноги, я отряхнула колени и, не оглядываясь, двинулась вверх по тропе. Приходилось идти очень осторожно, не отрывая взгляда от земли, и викинги видели, как мне трудно, но никто не вызвался помочь.

Лента тропы обвилась вокруг высокой скалы, затем сбежала вниз на покрытую ранней зеленью лужайку, пересекла ее и потянулась дальше. Еще немного, и я в растерянности замерла перед огромной сводчатой пещерой. Она была знакома мне по слухам и рассказам. О ней говорил Олав и о ней шептались викинги. Здесь жил тот самый загадочный и могучий чародей-отшельник, который умел видеть будущее и лечить души. Я шагнула еще раз и споткнулась. Земля прыгнула к лицу. Мелкие камешки вонзились в ладони.

Проклятие! Слава богам, что отшельник ничего не видел-.

— Ты пришла. — Голос был медленный, протяжный и глубокий. Он несся из темной пасти пещеры, полз по земле и затекал в уши.

«Старик тут», — сообразила я и завертела головой.

— Ты пришла за помощью, — сказал отшельник. Я так и не смогла понять, откуда он говорил, поэтому ответила не ему, а самой пещере:

— Ты рассказывал Олаву сыну Трюггви-конунга о чудесах, которые может творить бог христиан, и еще ты сказал, будто этот бог сам открывает тебе все, что ты желаешь знать…

— Олав Трюггвассон? — спросил голос, а затем зашелестел сухим смехом, словно по высохшему гороху проползло множество больших змей. — Помню… Он уже стал конунгом?

— Да. Но правда ли то, о чем он рассказывал?

— Правда.

Все получалось! Слухи подтверждались, и отшельник не гнал меня. Может быть… Я шагнула вперед:

— Тогда пусть твой бог поможет мне! Мои боги не могут этого сделать.

— Ты же не веришь в его могущество… Нет, отшельник ошибался, и если я пришла сюда, значит, уже верила.

— Подойди.; — Щурясь и пошатываясь, я двинулась к пещере. В темном провале возникла высокая белая фигура. Вот оно,спасение!

Радость нахлынула на меня и понесла навстречу отшельнику. И тут мары нанесли удар! С каждым шагом мои ноги все больше тяжелели, а сердце сжималось и истекало болью. Сочащаяся из него кровь иссушала грудь и заставляла плакать…

Не дойдя всего два или три шага, я остановилась. Сил больше не было… Заслоняя путь перед глазами, вставали воспоминания. В пещере кричали горящие люди, под ногами плескалась кровь, а вокруг звенели вражеские мечи…

— Не могу, — призналась я, но отшельник не шевельнулся.

— Значит, ты не веришь даже в собственное спасение.

Я застонала. До освобождения оставалось так немного, а у меня не хватило сил! Неужели это конец?

— Наша, наша, наша! — восторженно завопили мары. Прилетели, гадины!

— Иди! — крикнул Баюн. И он здесь?

— Не могу… — опускаясь на колени перед белой фигурой отшельника, прошептала я и заплакала. Слезы текли по щекам, падали на камень и обжигали ладони горячими брызгами.

— Наша!!! — надрывались мары.

— Постарайся, — умолял Баюн.

Я услышала шелест одежды. Отшельник собирался уходить. Вот он уже сделал один шаг прочь от меня. Другой…

— Встань! Тебе ли валяться в пыли перед мерзкими тварями?! Встань и сделай то, что не удалось мне.

— Хаки? — простонала я.

Зачем берсерк пришел смотреть на мой конец?! Что ему не удалось? Чего он хотел?

— Мужчинам не дано беречь и хранить. Это удел сильных женщин. Сохрани мой род, — продолжал он. — Встань, ибо отныне за тобой многие жизни!

— Он просит о сохранении своего рода, но вспомни, что он сделал с твоим, — злорадно зашипели Мары. — Отомсти ему… Не вставай!

— Нет! — Преодолевая боль, я поднялась. —Довольно мести!

Дрожащие ноги подгибались и, казалось, приросли к земле. Отшельник остановился и обернулся. Неожиданно я отчетливо разглядела его высохшее, узкое лицо со впалыми щеками и ясные голубые глаза.

— Иди! — крикнул Хаки. — Иди же!