Бернард Мандевиль

Все эти разработки обличают в Мандевиле тонкого психолога, стремящегося создать цельную аффективную теорию душевной жизни. Но учение об аффектах служило у Мандевиля и определенным социальным представлениям; его конечной задачей было показать роль и значение аффектов в общественной жизни. «Показать, что эти качества — а мы все притворяемся, что стыдимся их — служат надежной опорой любого процветающего общества, является темой моего стихотворения», — писал он (2, 64). Чтобы сделать общество богатым и могущественным, надо затронуть аффекты людей. Они разбудят у них желания и подвигнут на различные свершения. «Человек только тогда прилагает усилия, когда его побуждают к этому его желания. Когда они дремлют и ничто их не возбуждает, его превосходные качества и способности никогда не будут раскрыты» (2,176). Последнее наблюдается в небольших, бедных и малочисленных по населению обществах, довольствующихся натуральным хозяйством, не знающих ни внешней торговли, ни искусств, ни наук. Здесь в состоянии ленивого покоя живут честные и доброжелательные люди; здесь нет больших пороков и господствуют хилые добродетели. Напротив, в густонаселенных, богатых, развитых государствах, где существуют частная собственность и различные ремесла и производства, где ведется интенсивная и разнообразная торговля и обретают власть деньги — «корень столь многих тысяч зол», где имеются армия и флот и процветают науки и искусства, раскованные аффекты людей, набирая полную силу, проявляются во всех своих, в том числе и весьма неприглядных, крайностях.

Итак, мы подошли к основной мысли Мандевиля, которую выражала аллегория «Возроптавшего улья», к тому главному его тезису, который он настойчиво доказывал на многих страницах своей «Басни о пчелах». Этот тезис гласил, что отнюдь не лучшие аффекты, не привлекательные качества и добрые чувства делают человека общественным существом — самыми необходимыми качествами, приспосабливающими человека к жизни в больших и процветающих обществах, являются его эгоистические наклонности, несовершенства и низменные побуждения: «Ни одно общество не может возвыситься и стать богатым и могущественным королевством или, возвысившись подобным образом, поддерживать свое богатство и могущество в течение сколько-нибудь продолжительного времени без пороков людей» (2, 212). Из этого тезиса и родилось второе, парадоксальное заглавие «Басни о пчелах»: «Пороки частных лиц — блага для общества». Великие надсмотрщики — зависть, скупость и честолюбие— каждый по-своему принуждают людей трудиться и заставляют их подчиняться тяжести и однообразности своего существования. А гордость, чувственность и непостоянство оказываются великими патронами, покровительствующими развитию всех ремесел и профессий, всех искусств и наук.

В строфах «Возроптавшего улья», на страницах комментариев к нему, а также в других произведениях, вошедших в двухтомник «Басни о пчелах», Мандевиль приводит множество примеров, которые должны доказать общественную пользу пороков. Перед читателем открывается калейдоскоп сцен, где действуют обманщики-купцы и плуты-лавочники, тщеславные, завистливые модницы и расточительные наследники богатых скряг, сластолюбивые вельможи и щеголи-офицеры. Перед ним встает картина большого города — Лондона, где на всех задворках, почти в каждом доме торгуют спиртными напитками и повальное пьянство являет вид поистине национального бедствия. И все эти страсти и пороки способствуют успехам торговли, расширению производства, занятости населения, росту потребления и доходов и тем самым процветанию общества в целом. Стоит ли пересказывать эти сцены? Такой пересказ проигрывал бы по сравнению с теми живыми картинами, которые рисует сам Мандевиль, — подробными, насыщенными деталями, окрашенными колоритом английской действительности, искрящимися юмором и оплетенными кружевом психологического анализа. Они вызывают ассоциации с «сюитами» Уильяма Хогарта — знаменитыми сериями его гравюр на морально-бытовые темы. Многие примеры взяты Мандевилем из экономической жизни или являются зарисовками нравов, так или иначе связанных с этой жизнью. Мандевиль — врач, психолог, поэт, моралист — был и незаурядным экономистом. О его экономических взглядах еще будет идти речь на страницах этой книги.

V. Парадоксы Мандевиля