Бернадот

Бонапарт проинформировал Барраса о связях Пишегрю с роялистами и посоветовал ему арестовать всех заговорщиков. Сам он продемонстрировал свою «преданность» Республике на празднике в Милане в честь 8-й годовщины взятия Бастилии, выступив перед солдатами с речью, в которой предупредил их о выступлении «роялистской гидры» и призвал к сплочению вокруг Директории. Закон запрещал военным вмешиваться в политику, но Бонапарт уже давно позволял себе быть выше закона. По его указанию в полках итальянской армии была организована кампания по сбору верноподданнических приветственных адресов и петиций, которые были направлены Директории и весомо и зримо были озвучены в парижских салонах. В адресах содержались угрозы роялистам: «Разве больше препятствий на пути к Парижу, нем к Вене? » — «шутил», например, генерал Массена. «Безумные у от Адидже до Рейна и Сены всего один шаг!» — вторил ему Ожеро. Будущий диктатор показал-таки свои генералам «игрушку», и они вовсю развлекались и играли ею, не понимая ни интриги, ни истинных целей своего начальника. Во всей этой показухе Бернадот участвовать отказался. Он составил свой адрес и отправил его главнокомандующему. Его адрес, как и адрес Дельма, тоже прибывшего в Италию из Германии, был составлен в спокойных и взвешенных выражениях и резко выделялся на фоне других «верноподданнических» опусов. Текст адреса Бернадота был опубликован в английской газете «Утренняя хроника», которая особо выделила слова его заверения в своей приверженности Республике «до самой своей смерти».

30 июля Бернадот передал командование в Удине генералу Виктору и уехал на несколько дней в Милан. Он собирался вновь поговорить с Бонапартом и отпроситься в отпуск в Париж. Все генералы уже воспользовались такой возможностью, а Бернадот не был в столице целых семь лет, тем более что появилась перспектива заключения долгожданного мира с Австрией. Перед отъездом на родину благодарные жители провинции Фриауль преподнесли ему памятный адрес. Итальянцы были готовы перейти под протекцию Франции и даже предложили Бернадоту тайно сформировать для французской армии несколько батальонов добровольцев. Поскольку согласно Кампоформийскому соглашению Венеция должна была остаться за Австрией, предложение это Бернадотом было отклонено по соображениям собственной безопасности самих венецианцев.

Наполеон на этот раз отнёсся к нему благосклонно и отпустил, заодно дав ему почётное поручение передать Директории пять захваченных у австрийцев знамён. 9 августа 1797 года убеждённый республиканец Бернадот с разрешения и по поручению Наполеона покинул Милан и выехал в краткий отпуск в Париж. В письме директорам, написанном вслед за Бернадотом, Наполеон писал: «Этот великолепный генерал, создавший себе славу на берегах Рейна, теперь является одним из тех офицеров, которые составляют честь итальянской армии... В нём вы увидите самого надёжного друга республики, не способного ни по определению, ни по своему характеру капитулировать как перед врагами страны, так и перед честью». Прекрасная характеристика!

Когда Бернадот 21 августа появился в Париже, подготовка к государственному перевороту уже завершилась. Баррас произвёл кое-какую перетасовку в правительстве, сменил военного министра, ввёл в состав правительства прибывшего из США Ш.-М. Талейрана, но Пишегрю пока не трогал. Генерал Ожеро страшно удивился появлению Бернадота в столице — неужели Бонапарт не доверял ему, Ожеро? Ведь все нужные инструкции он уже получил! Баррас дал Ожеро в командование 17-ю дивизию из гарнизона Парижа, и генерал, как верный пёс, ждал только сигнала хозяев, чтобы наброситься на «клишистов». Он, кстати, не скрывал цели своего приезда из Италии и, переодевшись в гражданское платье, выступал на митингах и собраниях. «Это настоящий предводитель бандитов!» — восхищённо сказал о генерале один из директоров.

Директория встретила Бернадота с распростёртыми объятиями, не жалела в его адрес похвал и лести и даже обещала дать ему военное министерство. На беседе у военного министра В. Шерера Бернадот вместе с Ж.-Б. Клебером выражал возмущение газетной клеветой в адрес военных, но одновременно не одобрял и кампании в армиях по написанию адресов в поддержку Директории. 1 сентября Ш.-М. Талейран дал в честь Бернадота обед, на котором присутствовали генералы Ожеро, Ж.-А. Жюно (1771—1813), Ж. Ланн (1769—1809), куртизанка Тереза Тальен и мадам А.-Л. Жермен де Сталь (1766—1817) со своим любовником, писателем и политиком Бенжамином Констаном (1767—1830). Де Сталь и Констан потом станут друзьями, помощниками и советчиками Бернадота.

В первом письме Наполеону Бернадот сообщил о своём неодобрении как готовящейся вылазкой справа со слабым руководителем, каким был Пишегрю, так и вознёй слева в лагере якобинцев. Он, со своей стороны, приветствовал бы развите в стране центристских тенденций.