Читаем Бернадот полностью

Благоприятная для Швеции обстановка на Венском конгрессе омрачилась сначала противостоянием Пруссии и России с Австрией, Францией и Англией по польско-саксонскому вопросу. Разногласия грозили перейти в войну между бывшими союзниками. К январю 1815 года напряжённость в отношениях между конфликтующими сторонами была постепенно снята, но представитель Англии на конгрессе Кастлри (потом его сменил Веллингтон), поддержанный Меттернихом, решил теперь ущемить Швецию. Он дал указание своему послу в Стокгольме Торнтону предпринять недвусмысленный в пользу Дании демарш и объявить позицию Швеции относительно Дании несостоятельной и лишённой всякого юридического основания. Пруссия, почуявшая возможность весьма лёгкого приобретения Померании, молчала, как рыба. Поскольку Карл Юхан продолжал настаивать на своём, Торнтон прибег к недозволенному приёму и заявил, что Англия может отказаться от выплаты Швеции компенсации за Гваделупу. Лишиться целого миллиона фунтов стерлингов было не так легко, и Стокгольм втянулся в длинные утомительные переговоры с Лондоном. Оставалась, правда, Россия, но царь Александр был натурой «флюгерной». К тому же, как пишет немец Й. Фойк, нажим союзников на царя был таким сильным, что Александр I был вынужден идти на компромисс, чтобы не потерять, в частности, расположения Англии, особенно с учётом последовавших неожиданных событий во Франции — знаменитых 100 дней Наполеона.

Кастлри уехал домой, не проинформировав Лёвенхъельма о сути английского подхода. Лишь в конце февраля Веллингтон сообщил шведскому коллеге о том, какое поручение выполняет в Стокгольме Торнтон. Аёвенхъельм поспешил к царю, но Веллингтон, поддерживавший хорошие отношения с Нессельроде и Разумовским, опередил его. Единственное, что удалось сделать шведу, так это уговорить царя написать объяснительное письмо Карлу Юхану. Александр I в письме от 2 марта просил Карла Юхана ни о чём не беспокоиться, ибо независимо ни от каких обстоятельств, включая поддержку Дании Англией, он будет стоять на страже интересов Швеции. Карл Юхан в ответном письме написал царю: «Пусть Европа будет спокойной или возмущённой различными настроениями и принципами, пусть дела идут вперёд или наступает реакция, но первой потребностью моего сердца, первой мыслью в моей душе всегда будет желание никогда не отделять мои интересы от интересов Вашего Императорского Величества».

Давление на царя, о котором упоминает Фойк и за которым, по всей видимости, стояли его собственные советники, совпало по времени (7 марта) с получением известия о бегстве Наполеона с Эльбы и вылилось в нечто, со шведской точки зрения, несообразное. Александр I, отказавшийся дать указания Сухтелену в Стокгольм о поддержке демарша Торнтона, согласился к концу марта 1815 года подписать совместную с союзниками и Францией^) ноту «предупреждения» Лёвенхъельму, в которой содержалось требование к Швеции выполнить Кильские соглашения и уступить Дании Померанию и остров Рюген. Мало того, что среди подписантов должна была оказаться Франция, не имевшая к Килю абсолютно никакого отношения, но союзники пренебрегли по отношению к Швеции элементарными нормами порядочности. Формальным поводом для их коллективного демарша послужил меморандум Лёвенхъельма по норвежско-померанскому вопросу, тайно вручённый каждому из них накануне. И вот они решили в такой форме коллективно отреагировать на секретно вручённый меморандум.

Братья Лёвенхъельмы (Густав также появился в Вене, чобы вести перговоры о шведском долге России) стали предпринимать лихорадочные действия, чтобы не допустить официального вручения коллективной ноты. Случись это — пропала поддержка России, и так ограниченная непримиримой позицией Англии; исчезла бы надежда получить компенсацию за расходы, понесённые Швецией во время норвежского похода, и компенсацию за переуступку Гваделупы. И всё это на фоне и без того тревожных и драматичных событий во Франции!

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие исторические персоны

Стивен Кинг
Стивен Кинг

Почему писатель, который никогда особенно не интересовался миром за пределами Америки, завоевал такую известность у русских (а также немецких, испанских, японских и многих иных) читателей? Почему у себя на родине он легко обошел по тиражам и доходам всех именитых коллег? Почему с наступлением нового тысячелетия, когда многие предсказанные им кошмары начали сбываться, его популярность вдруг упала? Все эти вопросы имеют отношение не только к личности Кинга, но и к судьбе современной словесности и шире — всего общества. Стивен Кинг, которого обычно числят по разряду фантастики, на самом деле пишет сугубо реалистично. Кроме этого, так сказать, внешнего пласта биографии Кинга существует и внутренний — судьба человека, который долгое время балансировал на грани безумия, убаюкивая своих внутренних демонов стуком пишущей машинки. До сих пор, несмотря на все нажитые миллионы, литература остается для него не только средством заработка, но и способом выживания, что, кстати, справедливо для любого настоящего писателя.

denbr , helen , Вадим Викторович Эрлихман

Биографии и Мемуары / Ужасы / Документальное
Бенвенуто Челлини
Бенвенуто Челлини

Челлини родился в 1500 году, в самом начале века называемого чинквеченто. Он был гениальным ювелиром, талантливым скульптором, хорошим музыкантом, отважным воином. И еще он оставил после себя книгу, автобиографические записки, о значении которых спорят в мировой литературе по сей день. Но наше издание о жизни и творчестве Челлини — не просто краткий пересказ его мемуаров. Человек неотделим от времени, в котором он живет. Поэтому на страницах этой книги оживают бурные и фантастические события XVI века, который был трагическим, противоречивым и жестоким. Внутренние и внешние войны, свободомыслие и инквизиция, высокие идеалы и глубокое падение нравов. И над всем этим гениальные, дивные работы, оставленные нам в наследство живописцами, литераторами, философами, скульпторами и архитекторами — современниками Челлини. С кем-то он дружил, кого-то любил, а кого-то мучительно ненавидел, будучи таким же противоречивым, как и его век.

Нина Матвеевна Соротокина

Биографии и Мемуары / Документальное
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии