Бернадот

Похоже, последние указания Парижа окончательно разочаровали маршала-наместника, и большого энтузиазма по поводу высадки в Швеции он уже не испытывал. Вероятно, он уже догадывался, что Наполеон затеял какую-то свою игру, в которой ему было важно демонстрировать свои союзнические обязательства перед Россией, но ничего не предпринимать в их осуществление. Поэтому, когда 15 марта поступил приказ Бертье об ускорении перехода Бельтских проливов и Эресунда, как это в своё время сделал шведский король Карл X, Бернадот язвительно ответил, что природного феномена, который сопутствовал успеху шведа 150 лет тому назад, в данный момент не наблюдается. Лёд на проливах давно взломался, а в них появились английские фрегаты.

Какова же стала судьба вошедшего в Данию «ограниченного контингента» наполеоновских войск? Начнём с испанцев. Во главе 12-тысячного испанского корпуса стоял генерал-лейтенант маркиз де ла Романья, принадлежавший к одному из древних и знатных испанских родов, человек в возрасте около 40 лет, крепко сложенный, незаурядный, умный, образованный и храбрый. Он много путешествовал, учился в Гёттингене, был хорошим математиком, занимался филологией и неплохо знал европейскую литературу. Под маской легкомыслия и юмора скрывалось разочарование испанским королевским двором и его упаднической политикой.

Зиму 1807—1808 годов маркиз провёл в Гамбурге вместе с Понте-Корво. Всё свободное время он проводил в городской библиотеке и рылся в книгах, приводя в недоумение местных жителей загадочностью своей личности и знанием старой немецкой литературы. Как вспоминал один гамбуржец, «Романья, очевидно, имел гордое намерение отличаться испанским благородством и в этом отношении превзойти самого Бернадота». Бернадоту же испанец очень понравился, и они стали большими друзьями97.

12 февраля 1808 года испанцы, предводимые маркизом де ла Романья, выдвинулись к датской границе и миновали Фленсбург. Стояли крепкие морозы, в поле дул пронизывающий до костей сырой ветер, и испанцы жестоко страдали от холода. Во главе полка

Гвадалахара на маленькой лошадке с выражением неимоверного страдания и терпения на лице ехал длинный тощий полковник — настоящий Дон-Кихот, за ним плёлся штаб, солдаты, и весь этот поход со стороны выглядел настоящим донкихотством. Без знания местного языка испанцы постоянно сбивались с пути и с трудом добирались до места отдыха и ночёвки. К тому же испанцы уже знали, что Наполеон с помощью испанского премьер-министра Мануэля Годоя начал делать подкоп под испанского короля98, а потому они жестоко ненавидели Наполеона и продажных испанских политиков, по воле которых они оказались теперь игрушкой в руках французов вдали от своей родины.

К марту испанские части расположились в центре Ютландии, в то время как французы были дислоцированы южнее, в их тылу. На всякий случай. Как только в Испании началось антифранцуз- ское восстание, маркиз принял решение встать на их сторону. Разыгрывая роль преданного союзника французов, он поставил в известность о своём решении вышестоящих начальников и связался с английским адмиралом Китсом. Наполеон и Бертье до последнего момента скрывали перед Бернадотом информацию об истинном положении вещей в Испании и тем самым способствовали его заблуждениям в отношении Романьи.

В середине июля 1808 года маршал получил от генерального полицейского комиссара в Антверпене Бельмара сообщение о том, что Англия планирует оторвать корпус Романьи от французов, и что Романья питает проанглийские настроения. Бернадот, до конца веривший в честность и благородство испанского гранда, ознакомил Романью с письмом Бельмара, и тот решительно отверг все «инсинуации» в свой адрес и полностью оправдался перед своим французским начальником.

В конце июля Бернадот с супругой, со всем штабом и с семьёй Бурьена уехал поправлять своё здоровье в Травемюнде, откуда он 1 августа пожаловался Бертье на нелояльное поведение датской прессы, слишком раздувавшей, по его мнению, непорядки в испанском корпусе. Он писал, что его доброе отношение и доверие к союзникам непременно окажут на них позитивное влияние.

Первый серьёзный сигнал о неблагополучии в испанском корпусе Бернадот получил 4 и 5 августа после того, как испанские солдаты и офицеры на Фюне отказались присягать на верность новому испанскому королю, свояку Бернадота Жозефу, «переброшенному» с неаполитанского на мадридский трон. Бернадот, вместо того чтобы поспешить к месту событий, отправился в Рендсбург и оттуда стал посылать к Романье своих адъютантов с «отеческими упрёками». Через два дня произошёл бунт испанцев в Роскильде (Зеландия), но и тут Бернадот в предположении, что бунт скоро подавят, из Рендсбурга не тронулся, передвинув лишь на всякий случай единственную французскую дивизию к Кольдингу и Фредеричии. А потом пришли известия, которые уже не оставляли никаких сомнений в измене Романьи. Тогда Понте- Корво кинулся к Кольдингу, но было уже поздно".