Бернадот

Ни у кого не было такой карьеры, как у меня; пусть откроют все тома и фолианты, изданные со времён выхода мира из хаоса. Я правил народом у осознающим свои права, предки которых, спасаясь от римской тирании, нашли убежище здесь в Сканди- навигё17, откуда они несколько столетий спустя вышли, чтобы заставить именно этих римлян дрожать от страха. Когда встал вопрос о выборе меня в кронпринцы Швеции, я уже принял решение удалиться и жить частной жизнью. Всем известно, что я не имел никакого отношения к процедуре выборов. Я даже говорил генералу Вреде, что не приму предложение. Но до меня дошло, что император, узнав о том, что в Париже появились какие-то шведы и предложили мне место наследника шведского трона, сказал маршалу Даву: “Князь Понте-Корво неосмотрителен, но посмотрим, он ещё не достиг цели”. Это привело к тому, что я решил объявить во всеуслышанье, что приму предложение, если меня выберут. Наполеон сказал мне тогда при личной встрече: “Вы не будете счастливы, они требуют Бога”. Он не мог допустить, что другой смертный мог стать таким же великим человеком, как и он сам.

Возможно, мне следовало согласиться и стать его союзником. Но когда он напал на страну, которая доверила свою судьбу в мои руки, то он нашёл во мне лишь противника. Все последующие события, потрясшие Европу и вернувшие ей независимость, известны. Известно также, какую роль я сыграл в них лично. Можно изучать историю со времён Одина218 до наших дней, а потом говорить мне, что скандинавский полуостров не имел никакого значения в судьбе мира!»

Это был достойный ответ инсинуациям Наполеона, запущенным с острова Св. Елены, и другим недругам. Но даже и Наполеон не мог обвинить его в измене или предательстве, а всего лишь в неблагодарности219. Параллели с богом Одином, асарами, готами, Римской империей — это было вполне в стиле и самого Наполеона, и Карла Юхана. А идеи скандинавизма уже носились в воздухе...

И — последнее:

Произведенное 12 марта вскрытие тела умершего подтвердило диагноз врача. Приступили к бальзамированию. Основу жидкости для этой процедуры составлял спирт — тот самый, который так при жизни ненавидел Карл Юхан. Согласно методу химика Ю.Ю. Берцелиуса, внутрь тела ввели мышьяк, а кожу покрыли специальным защитным слоем. Придворный художник Ф. Вестин кисточкой нанёс на лицо краски и придал ему естественный вид.

Забальзамированное тело короля выставили в Дворцовой церкви, чтобы народ мог с ним попрощаться. Сверху на умершего смотрел щит Серафимовского ордена — Карл XIV Юхан был его мастером. Шведы не умели стоять в очереди, и в церкви возникла давка, жертвой которой стала одна женщина. Губернатор Стокгольма, вне себя от злости и возмущения, крикнул в толпу:

— Вы ведёте себя так похабно, что не заслуживаете того, чтобы вам показывали что-нибудь интересное!

Торжественные похороны состоялись в соборе Риддархоль- мсчюрка 26 апреля. В соответствии с традицией мастеру Серафимовского ордена колокола собора отдали печальную дань. Королевы, согласно шведской традиции, на похоронах не было. Руководил процессией уставший и охрипший риксмаршал граф Магнус Брахе. Памятную речь произнёс либеральный поэт Эрик Густав Гейер.

После похорон по улицам столицы разъезжал казначей и разбрасывал серебряные монеты. Эта старая шведская традиция потом больше никогда уже не повторялась.