Бернадот

Эти условия были совершенно неприемлемы для Швеции, но и принц не сдавался и ни на какие уговоры союзников решить вопрос мирным путём не шёл. Работа союзнической посреднической комиссии, таким образом, зашла в тупик. Приближалась осень. Когда 22 июля Карл Юхан наконец встретился в Уддевалле с членами комиссии и узнал, что они свою миссию выполнили, встал вопрос о дальнейших шагах Швеции. Выбора не было: если не решить норвежский вопрос сейчас, то, возможно, он не будет решён вовсе. И принц решил прибегнуть к силе. Он выбрал войну. В конце концов, речь шла о престиже Швеции как государства. А поскольку Кильское соглашение оказалось невыполненным, то и Швеция решила аннулировать свои обязательства о компенсации территориальных потерь Дании Померанией.

На встрече с комиссарами шведский престолонаследник не сдержался и дал волю чувствам: он пригрозил Лондону открыть военные действия против Дании, а Петербург решил напугать сколачиванием антирусского альянса с участием Швеции, Турции и Польши и восстаниями в Финляндии и Польше. Эмоции Карла Юхана были выражением его гасконского темперамента — не больше — и к реальной политике и дипломатии отношения не имели. Царь Александр знал это, слегка поморщился, но простил, и тем дело закончилось.

Военная операция шведской армии, начавшаяся на море 26 июля, а на суше — 30 июля, ничего особенного с точки зрения полководческого искусства не представляла. ВМС Швеции без всякого сопротивления захватили стратегически важный залив Свине-фьорд, а армия под командованием престолонаследника, следуя двумя колоннами, одну из которых возглавлял Карл Юхан, а другую — генерал Эссен, перешла шведско-норвежский Рубикон — реку Тистедален. Флотом номинально командовал король Карл XIII, но всем распоряжался адмирал Юхан Пуке. Юг Норвегии практически оказался под контролем шведов, а норвежская армия отступила далеко на север к городу Раккестад. 6 августа Карл Юхан перенёс свою штаб-квартиру в г. Фредериксстад, но уже на следующий день «летний король» начал переговоры о перемирии.

Принц торопился заставить норвежцев сесть за стол переговоров, не задаваясь целью во что бы то ни стало разгромить норвежскую армию, и уже 3 августа послал в штаб-квартиру норвежской армии в Берге норвежского купца и государственного советника Карстена Танка и священника Хоунта. Карл Юхан в значительной степени смягчил свои условия мирного урегулирования и в принципе признал Эйдсвольдскую декларацию как базу для присоединения Норвегии к Швеции.

Причины этому лежали на поверхности: приближалась зима, норвежскую армию разгромить не удалось, потому что от решительных сражений она уклонилась, отступив вглубь страны. Зная норвежцев, можно было предположить, что сопротивление шведам в ближайшем времени лишь усилится с риском перейти в партизанскую войну; поэтому представлялось предпочтительней уговорить их войти в унию на благоприятных для них условиях, нежели «загонять в угол» и диктовать невыгодные условия силой. Скоро должен был начаться Венский конгресс, и желательно было «привести Норвегию к шведскому знаменателю» до его начала. И ещё один немаловажный фактор, на который указывает Хёйер: Карл Юхан всё ещё не оставил надежд вернуться во Францию, где обстановка для Бурбонов складывалась не совсем благоприятно, где вновь забродили призраки республиканизма и откуда мадам де Сталь писала ему письма с намёками на многообещающее будущее. Шведский историк Ё. Вейбулль в этой связи замечает: «Его норвежская политика была, между прочим, рассчитана на демонстрацию его либеральной позиции больше в адрес либеральных кругов Франции, нежели с мыслью на будущее шведско- норвежской унии».

Норвежцы почувствовали все эти настроения шведов и в начавшихся переговорах сумели выторговать для себя целый ряд существенных уступок, которые создавали стране такие преимущества, которые она под эгидой датской короны никогда не имела. Формально Швеция, конечно же, одержала победу, и Карл Юхан мог быть довольным: вопрос о своём династическом будущем был предрешён положительно, Норвегия с точки зрения внешней и военной политики становилась частью одного королевства, постоянная датская угроза с запада перестала существовать. Но шведы были разочарованы. По сравнению с тем, что они потеряли в лице Финляндии, этого оказалось слишком мало. Они хотели тесного культурного и экономического объединения, а союз Швеции с Норвегией с первых дней существования оказался слаб и ненадёжен, потому что автономность Норвегии перевешивала все её необременительные обязательства по союзу. Но так уж сложились обстоятельства: династийные интересы Карла Юхана не совпадали с интересами Швеции. Объединение могло произойти иначе, если бы Карл Юхан имел своей матерью шведскую королеву, признавался сорок лет спустя Г. Лёвенхъельм: «Он хотел подготовить себе кресло (в Норвегии. — Б.Г.) на тот случай, если серебряный стул (т.е. шведский трон. — Б.Г.) под ним зашатается».

...14 августа военные действия прекратились полностью.