Бернадот

Посмотрим, как же разворачивались дальнейшие события, реконструированные уже современными историками. 9 июля правительство Швеции и король получили ответ Наполеона на письмо Карла XIII и начали действовать. На следующий день они снарядили в дорогу подполковника Хольста, адъютанта датского кронпринца Карла Августа, к герцогу Фредерику Кристиану Аугустенбургскому, чтобы сделать ему формальное предложение о занятии места наследника шведского трона. Король Дании Фредерик VI предпринял демарш и заблокировал герцогу путь к шведскому трону, запретив ему давать согласие на полученное через Хольста приглашение. Хольст вернулся в Эребру с его формальным письменным отказом и ...устным согласием, сообщённым шведским эмиссарам на ухо. Ответ императора Франции был сформулирован тоже в самых неясных выражениях, что ещё больше способствовало брожению взбудораженных депутатских умов. Ханс Ерта (1774—1847), радикальный шведский политик, добровольно отказавшийся от дворянского звания, член риксдага, в описываемый момент статс-секретарь, 3 августа писал из Эребру: «Понтекорвианская... партия слабеет с каждым днём. Она поддерживается лишь несколькими молодыми военными, парой крестьян и священников... »

6 августа (25 июля) 1810 года открылась очередная сессия риксдага в Эребру, чтобы рассмотреть всех кандидатов на роль наследников престола. В списке кандидатов, кроме Бернадота, находились 3 человека: принц Аугустенбургский, король Дании и принц Ольденбургский, и француз отнюдь не был фаворитом. Бернадот был одним из четырёх, и его шансы, на первый взгляд, по сравнению с другими казались минимальными. Так оно и получилось: на собрании тайного комитета 8 августа голоса его членов распределились следующим образом: 11 голосов — за принца Ау- густенбургского, 1 голос — за короля Дании. Этот единственный голос в пользу датского короля подал... Вреде, возглавлявший этот комитет! Он, по всей видимости, решил усилить впечатление о своей непричастности к своей парижской инициативе и пока не демонстрировать своих симпатий к Бернадоту, дав на этот счёт обещание королю Карлу XIII. Правительство и король, взяв за основу решение тайного комитета риксдага, 10 августа тоже сошлись на том, чтобы рекомендовать в наследные принцы Швеции принца Аугустенбургского. Обычно риксдаг следовал этой рекомендации.

11 августа Государственный совет, т.е. правительство, должно было собраться и окончательно «отъюстировать» кандидатуру датско-голштинского принца. Но один из влиятельных членов правительства — министр иностранных дел Ааре фон Энге- стрём — неожиданно для всех остальных предложил это заседание отложить. Причина заключалась в том, что в тот вечер, когда готовился соответствующий документ тайного комитета, в Эребру прибыл знакомец Ф. Вреде — французский коммерсант Жан Антуан Фурнье, бывший когда-то консулом Франции в Гётеборге, и потребовал немедленной аудиенции у Энстрёма. Фурнье удостоверил свою личность паспортом, выданным МИД Франции и подписанным его главой Ж.-Б. Шампаньи, что указывало на официальный характер его миссии (частным лицам паспорта выдавались министерством внутренних дел), и предъявил рекомендательное письмо от шведского генконсула в Париже Э. Сигнёля. Он сказал, что прибыл в Швецию по поручению князя Понте-Корво, показал Энгестрёму миниатюрные портреты Дезире Бернадот и её сына Оскара и заявил, что Понте-Корво, в случае его выбора наследником шведского трона, внесёт в шведскую казну 8 миллионов франков, спишет долги шведских купцов в Париже и готов поменять свои наследственные земли во Франции и Ганновере на соответствующие имения в Шведской Померании. И самое главное: сам Наполеон поддерживает кандидатуру маршала Бернадота!

Министр юстиции Энгестрём, сторонник сближения с Францией, сразу стал горячим сторонником кандидатуры Понте-Корво и бросился обрабатывать короля, вручив ему меморандум, в котором приводил политические, но главным образом экономические аргументы в пользу избрания французского князя и маршала наследным принцем Швеции. (Потом он скажет, что ещё бы два дня, и Фурнье со своим кандидатом опоздал бы навсегда.) Его тут же поддержал министр иностранных дел граф Веттерстедт, после чего Государственный совет, отказавшись от собственной кандидатуры, отверг предложение тайного совета и тоже настроился на француза. Вместе они принялись обрабатывать тайный комитет риксдага, имевший на первых порах серьёзные возражения по поводу кандидатуры француза: «чужой веры, не знает обычаев, устройства и языка страны, который особенно трудно будет выучить в возрасте 46 лет », а также «вероятность мгновенной войны с Англией в случае его избрания ».

Фурнье тоже не сидел в Эребру сложа руки. Он привёз с собой значительные суммы денег, полученные от своего кандидата, и пустил их в ход. Кого нужно, он щедро угощал, кому-то давал наличными, не забывал он «подкормить» и представителей прессы. Членам риксдага он раздавал портрет воинственного маршала, вынимающего из ножен саблю, — лучшего кандидата не надо было и желать.