Беркут (Щегол-3)

— Высшая мера наказания… — ответил Дмитрий Львович и с легким злорадством в голосе добавил, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит, так что будет приведен в исполнение в ближайшее время.

— А Канцелярия под шумок отжала себе контракты аж шести перспективных добытчиков… — усмехнулась Дайна, продолжающая «жить» в его телефоне. — Но это ерунда: главное, что по прямому приказу Императора, взбешенного результатами расследования преступной деятельности Колыванова, эту тварь расстреляют уже сегодня. А значит, в нашей жизни он больше не появится.

Никакой жалости к этому уроду я не испытывал, поэтому поблагодарил Ляпишева за информацию и снова замолчал.

Полковник счел это нормальным и переключился на следующий вопрос, который хотел обсудить:

— Теперь поделюсь «разведданными» о самых интересных последствиях вашего воскресного заезда по Раменскому шоссе. О том, что за четверо суток ваши деловые партнеры продали двести двадцать один «Стрибог» в топовой комплектации, вы, наверное, знаете…

— Я слышал о ста шестидесяти двух. За трое суток… — честно признался я. — А сам в Сеть не заглядываю — за глаза хватило лицезрения толпы акул пера у нашего КПП.

Он мне посочувствовал, но «разведданными» все-таки поделился. Очень коротко и сжато:

— С десятого числа проезд «Стихий» и «Стрибогов» по «вашему» участку Раменского шоссе категорически запрещен; на руководство автомобильного концерна «Рекорд» заведено несколько уголовных дел; «Русь» с «Москвой», явно договорившись между собой, уже отжали у него приличную часть рынка, и… вами интересуются все, кому не лень: только за сегодняшний день мои подчиненные ответили на сорок два официальных запроса на подтверждение вашего статуса «Поставщик Двора Его Императорского Величества». Делайте выводы…

…От разговора с Ляпишевым и комментариев БИУС-а, выдававшего мне дополнительную информацию по принципу «необходимо и достаточно», осталось не очень приятное послевкусие. Да, я понимал, что первый кровно заинтересован в моей лояльности, поэтому делает для поиска заказчика акции в салоне красоты все возможное, но ищет не деревенских дурачков, а профи, а вторая, выполняя базовые императивы, способствует моему выживанию, но жаждал конкретных результатов или, хотя бы, определенности. Вот и злился.

Поэтому на звонок Сони среагировал не очень адекватно. В смысле, толком не успев поздороваться, процитировал утверждение, которым они с Татьяной на прощание обосновали необходимость забыть обо всем, что между нами было, и язвительно спросил, что изменилось.

— Многое… — как-то уж очень грустно вздохнула девчонка. — Завтра Таню выдают замуж. Насильно. За того самого Колю, который приехал в «Аллегро» вместе с ее отцом и испортил нам вечер. Таньку поставили перед фактом на прошлой неделе, отобрали телефон, категорически запретили покидать покои и приставили двух «надзирателей». А мне отказали от дома и дали понять, что на свадьбу я могу не приезжать — меня к подруге детства не подпустят! Вот и реву. Вернее, ревела. Несколько дней. И параллельно придумывала способы спасти Таню. Потом сунулась к нашим СБ-шникам за консультацией по уже готовому плану, с их помощью почувствовала себя полной дурой и впала в депрессию. А сегодня увидела себя в зеркале, ужаснулась, решила забить голову хоть чем-нибудь, влезла в Сеть, наткнулась на рекламный ролик нового «Стрибога», узнала тебя и обрадовалась: ты больше не заикаешься, женился, счастлив и, судя по всему, обзавелся серьезнейшими связями…

— Она не врет, Игнат… — негромко сообщила Дайна. — И на самом деле пребывает в диком отчаянии.

Тем временем замолчавшая Соня справилась со своими чувствами, еле слышно всхлипнула и перешла к «выводам»:

— В общем, мне просто захотелось сказать, что я за тебя искренне рада, поздравить со свадьбой и другими достижениями, а затем пожелать любви, взаимопонимания и счастья.

Я поставил себя на место этой девчонки, представил, каково ей было услышать мое «приветствие», и виновато вздохнул:

— Спасибо. И извини за то, что я сорвал на тебе раздражение, вызванное другими людьми.

— Да ничего, бывает… — безрадостно буркнула она.

— Татьяне искренне сочувствую…

— Сочувствовать лучше Коленьке! — злобно прошипела девчонка. — Таня — милашка только для тех, кого любит. А для всех остальных — стерва, каких хрен найдешь. Так что гарантированно превратит жизнь этого слизняка в ад — докопается до всех его слабостей и комплексов, будет целыми днями бить по первым и раздувать вторые, не подпустит к себе ни за какие коврижки и станет терять лицо при каждом появлении на публике…

— Терпеть такое никто не будет, значит, их очень скоро разведут!

Мое «предсказание» вызвало новый всхлип. Гораздо более горький, чем первый:

— Игнат, этот брак ВЫГОДЕН. Причем обоим родам. Поэтому никакого развода не будет — Таню просто-напросто начнут ломать. А она сдохнет, но не сдастся. Поэтому-то я и реву…