Читаем Берия. Судьба всесильного наркома полностью

Анастас Иванович также обвинил поверженного товарища в двурушничестве. Навешивая на Берию этот ярлык, Микоян пытался оправдаться за свое чересчур мягкое отношение лк Берии на заседании 26 июня: "Кроме интриганства и вероломного натравливания одних на других, главным оружием Берия было двурушничество. Некоторые могут сказать нам: почему вы не обнаружили вовремя этого мерзавца? Я объясняю для себя это дело так: доверие, которым он пользовался у товарища Сталина, его высокое положение у руководства вызывали большие затруднения, чтобы в короткий срок без Сталина все распознать, имея в виду разобщенность между членами Президиума, которая разоблачала возможность обмена мнениями, как это принято среди большевиков, чтобы дать полную оценку тому или иному факту".

Получается в высшей степени забавная картина. С одной стороны, Сталин Берии доверяет, что делает того неуязвимым, но, с другой стороны, только Иосиф Виссарионович способен быстро разоблачить двурушника. И никто из членов ЦК, разумеется, не рискнул обратить внимание взволнованного Анастаса Ивановича на то, что он несет ахинею. А волноваться Микояну было от чего. Он, похоже, всерьез опасался, что за мягкотелость и давние связи с Берией по Закавказью его могут сделать соучастником Лаврентия Павловича по несуществующему заговору.

Анастас Иванович продолжал оправдываться: "Иногда анализируешь некоторые факты и думаешь: а может быть, я ошибаюсь, поскольку неизвестно мнение других товарищей (раньше "кремлевскому лису" Микояну было проще: надо было угадывать только мнение товарища Сталина; теперь же, во времена коллективного руководства, требовалось понять, что же именно думают о Берии другие члены руководящей четверки. — /Б. С./). Главным тормозом являлось то, что хотелось сохранить единство коллектива. Трудно было распознать так быстро и в один присест принять такое решение, беспрецедентное решение в истории нашей партии (и опять лукавит Анастас Иванович: "врагов народа" Косиора, Эйхе, Чубаря и Постышева арестовывали или в бытность их членами Политбюро или вскоре после того, как их оттуда изгнали. — /Б. С./). Зная отрицательные стороны Берия и осуждая его, мне все же было трудно согласиться на арест члена Президиума ЦК. Однако в ходе обсуждения выяснился полный авантюристический облик Берия и стала явной опасность заговорщической угрозы. Это привело к полной изоляции Берии и принятию единодушного решения об его аресте".

Таким образом Микоян хотел создать у участников пленума впечатление, что только в ходе заседания Президиума 26 июня созрело решение об аресте Берии, что отсутствовал предварительный сговор между членами Президиума. Правда, судя по всему, Хрущев и Маленков ввели Анастаса Ивановича в курс дела лишь на последней стадии, и он остался в неведении, что акция против Берии готовилась давно и всерьез.

Микоян повторил и хрущевско-маленковскую версию о том, что Берия собирался использовать МВД в неблаговидных целях борьбы против коллективного руководства и создания культа собственной личности: "В чем выражалось двурушничество Берия? Я вначале ему говорил: зачем тебе НКВД?[13]

А он отвечал: надо восстановить законность, нельзя терпеть такое положение в стране. У нас много арестованных, их надо освободить. НКВД надо сократить, охранников послать в Колыму и оставить по одному-два человека для охраны. Вот такие утверждения он делал. А потом, когда дело дошло до работы, он стал поступать наоборот, еще больше закрутил. Когда он выступил на Красной площади над гробом товарища Сталина, то после его речи я сказал: в твоей речи есть место, чтобы гарантировать каждому гражданину права и свободы, предусмотренные Конституцией. Это в речи простого оратора не пустая фраза, а в речи министра внутренних дел — это программа действий, ты должен ее выполнять. Он мне ответил: я и выполню ее. А потом внес предложение без суда и следствия арестовывать людей на десять лет (на самом деле Берия вообще собирался упразднить Особое совещание, но Микояну надо было хоть чем-то уравновесить в глазах участников пленума либеральные акции Берии, вроде амнистии и реабилитации кремлевских врачей. — /Б. С./)…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии