Берия. Судьба всесильного наркома

Замечу, что аналогичная телега на Берию поступила и от министра внутренних дел Белоруссии М.И. Баскакова, игнатьевско-маленковского ставленника. Но ее на пленуме оглашал не Маленков, а глава белорусских коммунистов Н.С. Патоличев. Доносы Строкача и Патоличева также использовали в ходе следствия по делу Берии. Получив указание собирать материалы о партийных органах, Баскаков, как и Строкач, выполнять их не стал, а тотчас доложил Хрущеву и главе белорусских коммунистов Н.С. Патоличеву. Разумеется, он немедленно, 6 июня 1953 года был снят со своего поста. Терять Михаилу Ивановичу все равно было нечего. Ранее, до 1951 года, он был министром госбезопасности Узбекистана, но проштрафился и был смещен с этого поста. Ему на смену был послан в чрезвычайном порядке бериевский ставленник Гоглидзе, три месяца исправлявший баскаковские ошибки. Так что Баскаков понимал, что вопрос о его смещении с поста министра внутренних дел Белоруссии — лишь вопрос времени. Но, опять-таки, совершенно невероятно, чтобы он решился на такой демарш, как отказ выполнять приказ министра внутренних дел Союза, не получив гарантий от вождей — Хрущева и Маленкова, что ему ничего за это не будет. И действительно, уже в июле 53-го, сразу после ареста Берии, его восстановили во главе белорусского МВД (назначить ему преемника Лаврентий Павлович так и не успел — еще одно доказательство того, что с преданными кадрами чекистов у Берии было туговато). В письме на имя Хрущева Баскаков показал, что указания со стороны Берии "вызвали у меня явное сомнение. Данные, которые требовали, не имели никакого отношения к работе органов МВД. Несмотря на предупреждение о недопущении разглашения этих указаний, я сразу же после разговора поехал в ЦК Компартии Белоруссии, к первому секретарю тов. Патоличеву, и все ему доложил о полученных указаниях и о характере разговора, который был с Берией и Кобуловым…

Не успел я еще возвратиться от т. Патоличева, как Кобулов еще раз позвонил и передал через секретаря, чтобы я в субботу 6 июня был в Москве… 6 июня с. г., днем, я прилетел в Москву, и в этот же день, примерно в 20 часов, я был вызван к министру Берии, где мне было объявлено, что я освобожден от должности министра внутренних дел Белорусской ССР".

Берия искренне верил, что Маленков, а возможно, и Хрущев поддерживают идею сместить центр власти из партийных в советские органы, и соответствующим образом инструктировал подчиненных, что они отныне не должны подчиняться обкомам, а замыкаться непосредственно на центральный аппарат МВД.

На Июльском пленуме Маленков также инкриминировал Берии его внешнеполитические инициативы: "На прошлой неделе, накануне того дня, как мы решили рассмотреть в Президиуме ЦК дело Берия, он пришел ко мне с предложением предпринять через МВД шаги к нормализации отношений с Югославией. Я заявил ему, что надо этот вопрос обсудить в ЦК. Какое же это предложение? В изъятых теперь у Берия материалах есть следующий документ:

"Пользуюсь случаем, чтобы передать Вам, товарищ Ранкович (шеф МВД и второй человек в югославском руководстве после Тито. — /Б. С./), большой привет от товарища Берия, который хорошо помнит Вас.

Товарищ Берия поручил мне сообщить лично Вам строго конфиденциально, что он и его друзья (в рукописном оригинале записки, написанной рукой Берии, было: "Маленков, Берия и их друзья", но свою фамилию Маленков предпочел не называть. Иначе бы всем участникам пленума стало ясно, что черновик письма Рановичу Берия составлял с одобрения Маленкова и других членов Президиума ЦК. - /Б. С./) стоят за необходимость коренного пересмотра и улучшения взаимоотношений обеих стран.

В связи с этим товарищ Берия просил Вас лично информировать об этом товарища Тито, и если Вы и товарищ Тито разделяете эту точку зрения, то было бы целесообразно организовать конфиденциальную встречу особо на то уполномоченных лиц. Встречу можно было бы произвести в Москве, но если вы считаете это почему-либо неприемлемым, то и в Белграде.

Товарищ Берия выразил уверенность в том, что об этом разговоре, кроме Вас и товарища Тито, никому не станет известно".

Маленков соврал, когда убеждал участников пленума, будто Берия внес предложение о нормализации отношений с Югославией в самый канун своего ареста. В действительности Лаврентий Павлович, как мы помним, десять дней, вплоть до рокового дня своего падения, пробыл в командировке в ГДР, где подавлял антикоммунистическое народное восстание. Но сам факт этой поездки Маленков и другие члены Президиума утаили от участников пленума. Ведь не может заговорщик и агент империализма подавлять путч, инспирированный, по официальной советской версии, "силами империализма".