Березовый сок. Рассказы

— О!.. Есть такие и немало. Например, инвалидность, пенсия, льготы, отмазка от армии или уголовного дела… все и не перечислишь. Тебя-то почему диагноз волнует? — спросил мужик.

— Просто хочу, чтобы никто не знал, если вдруг диагноз нехороший поставят, и считали меня нормальным, как и они все.

— А «они все» ты думаешь нормальные? — философски произнес мужик. — Все люди, так или иначе, психически с отклонениями, только в психиатрическую больницу не попадали, вот и диагноза у них нет! Ну да ладно, слушай сюда! Мне-то все равно, больной ты или нет, а к совету прислушайся — вдруг поможет. Здесь всех пациентов глушат психотропными пилюлями, и через неделю-две ты уже будешь до того заторможенный, что сам на все вопросы откровенно врачу ответишь. Отказаться от приема лекарств нельзя: насильно впихнут и водой напоят, чтобы проглотил.

— А что же делать? — наивно спросил Леонид.

— Слушай, что скажу, — уверено сказал мужик, и чувствовалось, что он был в своей стихии. — Лекарства дают в определенные часы: по графику. Глотаешь, выпиваешь стаканчик с водой и показываешь раскрытый рот медсестре. Так вот, как время приема лекарств подходит, ты старайся среди первых очередь занять, махнешь колеса — сунь их под язык или между губой и зубами и открой рот для осмотра. Все надо делать быстро и как бы с большим желанием, тогда и сестра ничего не заподозрит и не полезет к тебе в рот пальцами — психология, брат. Всегда срабатывает, если только ты не тяжелый больной, а ты внушаешь доверие. После этого сразу в туалет к урне или к открытому окну и все быстро выплевываешь.

— И что все так делают? — спросил молодой человек.

— Не все. Есть те, которые на самом деле верят, что их вылечат — наивные, а есть те, кто не выплевывает в унитаз, а для каких-то своих целей накапливает пилюли, пряча их куда-нибудь. Учись, парень, пока я жив, — рассмеялся мужик. — И вот еще помни, что дежурные медсестры все докладывают лечащему врачу: и про лекарства, и про то, как ел и спал, как разговариваешь с другими пациентами. В общем, все. Среди медперсонала — заруби себе на носу — у тебя друзей нет и быть не может, как бы ласково с тобой не общались.

— Спасибо за науку!

Мужик выкурил еще одну сигарету и добавил:

— В палате двадцать человек: заснуть, да еще и выспаться невозможно. Есть у тебя кто-нибудь, кто бы принес тебе снотворное? Если спать не будешь, то сразу поймут, что лекарства ты не принимаешь.

— Нет, никого у меня нет.

— Ладно, помогу с этим, но, само собой, не безвозмездно, а еще покажу, какие из таблеток, которыми тебя пичкать будут, снотворные, может, успеешь отложить и сохранить, пока во рту не размокли, но это опасно: заметить могут.

Уже четвертый день Леонид находился в больнице. Как-то в палату зашла медсестра — молодой человек читал книгу — и с интересом спросила:

— Что вы читаете?

— Так, валялась какая-то книжка в коридоре на подоконнике без обложки и первых страниц, — ответил он.

— Интересно?

— Ну, в общем-то, да, — ответил Леонид.

На следующий день на утреннем приеме лекарств заметил, что ему добавили какую-то синюю таблетку, и сразу все понял: «Значит, сестра доложила лечащему врачу, что я еще способен сосредотачиваться, вот и добавила та снотворную или расслабляющую таблетку. Прав был мужик: никому из медперсонала верить нельзя, как бы они с тобой ни ворковали».

За следующие три дня Леонид прошел все обследования и снова никаких патологий обнаружено не было. Тем не менее, болезнь прогрессировала: если тогда на докладе он услышал только один голос, то теперь их было несколько, и они начинали изматывать его нервную систему. Хотя надо сказать, что с некоторыми из них он беседовал и на очень интересные темы. Его всегда удивляло, что все голоса были одинаковые и были его собственным голосом. Когда заходил спор, то получалось, что спорил он сам с собой. Еще через неделю пришли коллеги навестить его. На все их вопросы о болезни он отвечал:

— Перетрудился, истощение нервной системы. Вот отдохну и снова примусь за работу, у меня и мысли уже новые накопились.

Зашли сотрудники и к лечащему врачу узнать о Леониде, но та только подтвердила истощение нервной системы. Да и что она могла сказать: чувствовала, что он многого не договаривает и выглядит очень издерганным и измученным, но ничего ей не рассказывает.

— Я же вижу, что тебя что-то мучит. Голоса? — спросила она как-то Леонида. — Я же помочь тебе хочу, мы же друзья.

— И друзьями мы когда-то были, и Зоей я вас когда-то называл. А теперь я — пациент, а вы мой лечащий врач Зоя Петровна, — раздраженно ответил молодой человек. — Может и есть что, да вы ничего нового от меня не услышите: голова не болит, отдохнул, патологий нет. Выписывайте!

— Замучаешься ведь один и опять к нам попадешь, я же догадываюсь, что у тебя в голове творится.

— Нет! Лучше покончу с собой, а в психушку больше не пойду, — тихо сказал Леонид. — Только если маму навещать буду. К вам заходить не буду: не нужен я вам такой.