Беременна от сына президента (СИ)

Пролечили. Пролечили… Эти слова внушают надежду, а на операцию могут дать кредит.

— Много денег?

— Пол ляма. Там что — то с клапанами.

— Боже, как много… — сажусь на стул. Мне даже сложно представить о какой сумме идет речь. Баснословные деньги, которых у нас никогда не было. Но и бабушку бросить я не могу. Ей всего шестьдесят. Она может еще лет двадцать жить поживать. — Что же делать? У меня есть накопления, но там всего тридцать тысяч.

— У меня тоже есть. Где — то пятьдесят.

— Вот, у меня тоже есть заначка, — приносит Генка пять тысяч, почти падая на стул рядом. Меня прошибает нежность к моим недалеким братьям. Какими бы они не были, но за семью стоят горой. Сколько парней они в свое время от меня отогнали. Сколько избили и сломали рук тех, кто думал, что я набиваю себе цену.

— Ребят, мы справимся ведь… Мы что-нибудь придумаем.

— Даже не сомневайся, — садится Витя передо мной на корточки, вытирает побежавшую по щеке слезу. — Завтра пойду по всем своим паханам, у кого что смогу, одолжу.

— А я тогда кредит попробую завтра взять. Может дом заложим?

— За него много не выручишь, я ж узнавал, — икает Гена, смотря на меня виноватым взглядом.

— Ладно, давайте не унывать, утро вечера мудренее.

Только вот к следующему вечеру все, что мы собрали это сто пятьдесят тысяч. А за дом давали еще сто пятьдесят в кредит.

— Черт, — взрывается Витя, а у меня слезы на глазах наворачиваются. — Времени совсем нет! Нужно уже в понедельник занести деньги…

Боль сковывает изнутри, словно в сердце огромный ржавый штырь торчит. Собственная несостоятельность ощущается камнем на душе. Неужели ничего нельзя сделать. Неужели бабушка умрет?

Слезы бесконечным потоком, руки закрывают лицо, дрожа от тихой истерики. Мне нужно к ней. Мне надо извиниться, побыть рядом столько, сколько смогу.

Встаю с дивана, иду собираться. Надеваю джинсы, футболку и кроссовки. Беру самой любимой бабушкиной еды.

— Ты куда? — появляется Витька, пока Гена снова бухает, на этот раз с горя. — К бабушке?

— Да, хочу быть с ней, пока она… — Говорю с трудом. — Пока она еще жива.

Беру сумку, иду уже к выходу, когда Витька вдруг окликает меня.

— Арин.

— А? Тебя подождать?

— Нет, слушай, есть один стопроцентный вариант.

Я цепляюсь за эту соломинку, словно за ветку над огромной пропастью.

— Так чего же ты молчал! — бегу к нему, хватаюсь за руки, трясу его как могу. — Говори! Немедленно! Как ты мог…

— Просто для этого придется…

— Что придется? Не молчи!

— Продать твою девственность.

Я отвожу руки резко, словно ошпарившись. Смотрю на лицо Вити, принявшего самый виноватый вид. Может мне показалось? Может я просто ошиблась?

— Что ты имеешь ввиду?

— То самое. Есть клуб, там дают деньги за подобное. Любые, какие попросишь.

— А откуда ты… знаешь про этот клуб?

— Слухи ходили, но ты сама понимаешь. Арин.

— Это что, чтобы спасти бабушку мне проституткой нужно стать? — выдаю все на одном дыхании, пока сердце отбивает чечетку. Я никогда даже… Никогда не хотела, не думала. Это все не для меня.

— Арина, — хватает Витя меня за руки. — Это только одну ночь. Мы получим деньги, оплатим бабушке операцию и забудем про это. Никто никогда не узнает.

Поворачиваю голову, смотрю на Гену, который ведет пальцами по губам в замочке.

— Никому. Если бабушка выживет, пить брошу, вот те крест!

— Я не знаю, я не смогу. Это же надо с каким — то непонятным… А если я забеременею? Как мне потом жить?

— Нет! Моя Манька принимает таблетосы если я пульнул не туда, я их куплю в городе и никаких последствий не будет.

— Да что ты с ней болтаешь, она больше о своей чести печется, чем о жизни бабушки, которая нас вырастила, подняла! Хочет ей смерти.

— Нет! Господи, конечно нет! Я, — закрываю глаза, не до конца понимая, на что соглашаюсь. — Я готова.

— Отлично!

— Но все должно быть задокументировано! Я не хочу, чтобы нас обманули.

— Будет соглашение, все юридически заверено, типа как выплата за услуги, но указано какие не будет. Ну, сама понимаешь…

— Понимаю. Это противозаконно.

Наверное, осведомленность Вити должна меня насторожить, но все о чем я могу думать, это о том, что совсем скоро стану той, кого сама презирала. Вроде моей соседки по квартире Полины, которая имеет нескольких богатых поклонников и гордится этим.

А для меня это будет позор… Но если это спасет бабушку, то какой у меня выбор?

Глава 3

Витя сказал, что ничего собирать не надо — одежду выдадут, но я все равно взяла полотенце, гель для душа с любимым запахом яблок, а так, же смену белья. Все это я делала на автомате, онемевшими руками, еще не совсем осознавая для какой цели, я это делаю. Зачем куда — то еду на такси, зачем меня отводят мыться и делают прическу. На каждое действие этих молчаливых людей я смотрю на Витю, но тот одобрительно кивает.

— Все отлично, Ариш, ты умница.

Только вот почему я не ощущаю себя умницей или даже героиней. На душе гадко, хочется напиться воды, чтобы убрать тошноту, хочется оттереть лицо мочалкой, чтобы не видеть этот макияж.

Это не я перед зеркалом. Не я стою в короткой белой сорочке под наблюдением стольких людей.