Беременна от отца подруги

Давлю улыбку, демонстративно, при всех, шлепаю бунтарку по попке. Та, видно растеряна, былая дерзость, упала в район тех серых штанишек, которые больше походили на колготки. Щекочу мягкое место, крепко сжимаю вспотевшую девичью ладонь.

— Пойдем-ка за мной, — отодвигаю дела на второй план, тяну Яну из кабинета.

Мадемуазель и не думала сопротивляться, в какой-то момент сам не понял, кто кого тащит.

— С катушек слетел? — не довольствует девчонка.

Нормально. Ветер в голове, овсянка вместо мозга, но признать и увидеть собственное поведение со стороны, для таких индивидов, вроде Яны, слишком сложно.

Спускаю с небес на землю. Резко одергиваю.

— Где тут свободная комната? — обращаюсь к рыженькой секретарше.

— Везде, — шепчет, растерялась.

Открываю первую попавшуюся на глаза дверь. Одним рывком толкаю Неукротимую в кабинет, запираюсь изнутри. Мне не до шуток, довольно. Яна отбегает в середину, вытягивается словно струна.

— Ты оставила меня без штанов, — делаю шаг ближе.

— У меня не было другого выхода! — тут же придумывает отмазку, пятится назад.

— Ты испортила мои отношения с Эльвирой, — еще шаг.

— Она сама напросилась!

— Где моя дочь?!

Упирается в офисный стол.

Девичьи губы смыкаются в тонкую линию, воротит лицо, прячет от меня руки за спину. Вид более чем героический. Да-да, благородная Жанна д’Арк схвачена в плен безумным Инквизитором. Сначала вгоню тебе под ногти иглы, потом брошу на костер.

— Не зли меня, — сокращаю между нами расстояние до минимума.

Обхватываю двумя пальцами ее подбородок, разворачиваю к себе. Странное шевеление порозовевших щек девушки. Плюнуть собирается.

— Только попробуй.

Сглатывает.

Упертая девчонка уступать, не намерена, я тоже. Долго, почти двадцать лет я ждал встречи с родной дочерью, искал, и у меня свои планы относительно дальнейшего.

Яна смешно хмурится, всем своим видом показывая доминантность. По ее мнению. Склоняю лицо, касаясь лба девушки. Крепко сжимаю пальцами тонкое запястье. Тишина.

“Пленница” дергается, свободную руку кладет на мою шею.

Откуда в тебе столько сил, Мелочь?

Дрожащие губы робко задевают мои, еще, проворный язык забирается глубже.

Какого черта ты делаешь?

Но я отвечаю, сам не знаю почему. Чувствую ванильный вкус ее бесцветной помады, беру девицу за попку, усаживаю на стол. Как бы банально не звучала фраза, но мне становится тесно, в брюках, верхняя часть, в ширинке, если совсем точнее. Я снова осознаю азарт, животную страсть, подобную ночи в отеле.

— Руслан, — шепчет, аккуратно высвобождает запястье.

Яна тянется к маленьким пуговицам своей белоснежной рубашке, суетливо расстегивает первые три.

Предпринимаю попытку успокоиться, делаю пару шагов назад. Черт. Она смотрит на меня так пристально, но я уже знаю исход.

— Снимай, — приказываю.

Секундное замешательство и вещица летит в сторону. Лучшая манипуляция Яной — это намек на “слабо”.

Возвращаюсь. Одним рывком скидываю со стола компьютерный монитор, канцелярию и прочую херь. Давлю девчонке на плечи, заваливаю на спину. Прерывистое дыхание. Ей страшно, определенно. Цепляюсь пальцами за резинку трикотажных штанов Яны, стягиваю до колен. Касаюсь обнаженного бедра, замечаю мурашки на нежной девичьей коже.

— Боишься? — в полголоса спрашиваю, пристально сканирую бунтарку.

— Еще чего.

Щурюсь, веду руку к животу, пальцем слегка обвожу пупок. Напрягает пресс. Хм… Очень медленно, наслаждаясь каждым сантиметром, поднимаюсь выше, сдвигаю чашу лифа. Яна замирает. Сжимаю пальцами затвердевший сосок, наблюдаю. Девчонка перехватывает руку, тянет на себя. Я поддаюсь и вновь целую. Холодные пальцы зарываются в моих волосах, нащупываю гладкую ткань, спускаю трусики с Яны.

— Где. Моя. Дочь? — четко, ясно, произношу каждое слово.

Вздрагивает, отворачивается.

— Помогите! Руслан Тагирович меня опять насилует! — громко кричит.

Ни раз и не два.

— Как банально, — улыбаюсь.

Яна сжимается, широко округляет глаза, резко толкаюсь двумя пальцами в лоно, задерживаюсь внутри. Второй рукой закрываю ей рот.

— Одевайся, ненормальная, и только попробуй что-нибудь вякнуть, — максимально устрашающе рычу.

Отстранюсь. Девушка сползает следом, ее колотит, не удивлен. Поправляет белье, надевает штаны. Я поднимаю блузку, вытираю об ткань пальцы, кидаю Яне. Когда выскочка приобретает более-менее подобающий вид, вновь хватаю ладонь, вывожу из кабинета.

Сборище у порога. Наверное, все, вплоть до уборщиц. Отпускаю руку, толкаю особу между лопаток. Все молчат.

— Я пошутила, — глухо произносит Яна.

Теряю интерес к этой ситуации, по крайней мере, делаю вид. Невозмутимо подхожу к Сергею, чтобы заняться непосредственными делами. Мы покидаем собрание зевак, удаляемся вглубь коридора. Слова мне никто не говорит, правильно делают. Подписываю нужные документы.

Холл уже пуст. Прощаюсь, выхожу на улицу.

Мотаюсь по городу, но в шесть вечера возвращаюсь к агентству.

Если гора не хочет покоряться Руслану, сделаем по-другому.