Беременна от олигарха

По лицу видно, что ее одолевают сомнения. Можно предположить ей деньги. Но уверен, что с ней это не сработает. Она из тех людей, которые поступают правильно. Не из-за денег или каких-то благ, а из-за своих моральных принципов.

– Я люблю Лею, – решаю использовать последний козырь. – И сына люблю. Он здесь не по моей вине. Он ведь здесь?

– Да, – наконец, произносит она. – Среди отказников. Как только его выпишут из реанимации, будут оформлять документы либо в детский дом, либо на усыновление. Скорее всего, второе. Потому что на здоровых малышей очередь.

Она говорит это обычным тоном, не задумываясь, что режет меня своими словами на куски. Но для нее это и есть обычное дело.

– Где он? – просто спрашиваю.

Она разворачивается и уходит. Куда?! Бежать за ней?

Скрывается за дверью, но тут же выходит с халатом в руках.

– Наденьте, – подаёт мне. – И шапочку, и бахилы.

Мы идём с ней по длинному коридору.

Каждый шаг приближает меня к сыну. К человечку, который родился не там, где должен был.

Ксения Игоревна заводит меня в небольшую палату, где стоят три стеклянных бокса. Тусклый свет от напольного светильника не позволяет разглядеть, что в них. Но я догадываюсь.

Доктор подходит к одному из боксов, берет документы сбоку в кармашке, читает и машет мне рукой.

Быстро подхожу.

Она глазами показывает на рядом стоящий бокс.

Аккуратно, но в то же время нетерпеливо подхожу к нему. Вглядываюсь. И в горле застревает комок. Мне, наверное, впервые в жизни хочется плакать.

Там, в боксе, лежит совсем крошечный малыш. И это мой сын. Пытаюсь разглядеть его, увидеть знакомые черты. Но освещение такое слабое, а он такой маленький, что ничего не выходит.

Протягиваю руку, она зависает над боксом.

– Можно? – спрашиваю у врача.

Она кивает.

Тогда кладу руку сверху на бокс.

Сын спит, раскинув ручки. Беззащитный и нуждающийся во мне.

– Теперь тебя никто не обидит, – говорю ему. – Скоро ты будешь с мамой и папой. Верь мне, сын. Я никому не отдам тебя.

Слезы, всё-таки, наворачиваются на глазах. Вытираю их пальцами, пока не потекли по щекам.

Бросаю на сына взгляд. Моя очередь доказать, как он мне дорог.

– Нам надо поговорить, – говорю Ксении Игоревне.

– Хорошо, – отвечает она. – Не здесь. Пройдёмте в кабинет.

Я ещё раз смотрю на сына, прежде чем уйти.

Мы выходим из палаты. Ко мне сразу же подбегает Серый.

– Ты его видел? Это он?

Киваю.

– Что будешь делать? Заберёшь?

– Думал об этом, – отвечаю, пока мы идём в кабинет доктора. – Не вариант. Лея в опасности. Как только они поймут, что сын у меня, они убьют ее.

– Да, – соглашается Серый. – Что тогда?

– Сейчас обсудим с доктором.

ГЛАВА 94. Егор

Первое, что приходит мне в голову, – это забрать сына. Домой. Или в другую, нормальную клинику.

Но умом я понимаю, что этого нельзя делать, прежде всего, по медицинским показаниям. Ему нужен соответствующий уход.

При этом в памяти сразу же всплывает недавно увиденная картинка с крохотным тельцем в стеклянном боксе. Такое беспомощное. Он только начинает жить, а уже ощутил на себе злость и жадность людей.

Так хочется прикоснуться к нему. Забрать. Прижать к себе. Вместе с Леей.

Лея. Это ещё одна причина для того, чтобы оставить сына здесь.

Стоит ему исчезнуть и это сразу же отразится на Лее. Ее жизнь сейчас и так недорого ценится и рисковать ею я не готов.

Она нужна мне. Мне и нашему сыну.

Поэтому, хоть и нелегко, но я принимаю решение оставить сына здесь.

Вижу, что Ксения Игоревна никак не связана с людьми Султана, поэтому в самых общих чертах обрисовываю ей ситуацию.

– Мои люди будут постоянно здесь, – говорю ей. – Надо будет их как-то пристроить в клинике. Двое. Нет, лучше трое.

– Хорошо, можно попробовать. Я поговорю с главврачом.

– Нет, – прерываю ее я, – этого делать нельзя ни в коем случае. О нашем сегодняшнем разговоре никто не должен знать. Никто. Понимаете?

– Но как тогда? Я не знаю.

– Дайте нам контакты вашего ЧОП, что на въезде сидит. Одного человека мы пристроим туда. Сами. Второй будет уборщица. А третий, – задумываюсь на мгновение. – К вам ведь ходят студенты?

– Да.

– Ну, вот, третий будет среди них.

– Но я не знаю… – все ещё сомневается она.

– Главврачу совсем не обязательно это знать. У него других забот хватает. Так ведь?

Кивает.

К счастью, это оказалось не так сложно.

Мы ещё обговариваем кое-какие детали и на прощание я прошу об ещё одной встрече с сыном.

Стою у бокса минут десять. Самое глупое, что в этот момент я пытаюсь понять, на кого он похож. Рассматриваю. И думаю о том, как назову его.

Представляю, как мы с Леей будем выбирать ему имя. Да. И так будет. Я в этом уверен. Теперь уже никто не заберёт у меня их!

Из больницы мы едем по домам.

Серый прав. Надо хоть пару часов поспать.

Мы договариваемся с ним, что никто кроме нас двоих не должен знать о том, что мой сын найден. Никто. Пусть служба безопасности продолжает искать.

Раз ребенка положили в реанимацию в этом городе, значит, и Лея должна быть где-то рядом. Слишком большой риск возить ее на приличные расстояния.

Поэтому ещё до того, как пойти спать, я вызываю Олега.

– Проверьте каждую дыру в этом городке, – даю указание.