Беременна от олигарха

Но, когда он заявил, что женится на этой шлюхе, я и вовсе отпустил ситуацию. В конце концов, это его жизнь. Он – взрослый мужик. Хочет жениться на ней – пожалуйста. Единственное, что я ему сказал, – что я не буду содержать теперь еще и ее. Данил должен начать, наконец, работать. С недовольным лицом он согласился. И я даже внутренне обрадовался, хотя сомнения насчет правдивости его обещаний у меня были.

Радовало и то, что Данил перестал дергать Лею при каждом удобном случае. Мне даже показалось, что он смирился с ее положением и важностью для меня. ведь я всячески демонстрировал ему, что она дорога мне и я не собираюсь отказываться от нее.

Про Султана тоже ничего не было слышно. Мои источники говорили, что он уехал в одну из кавказских республик помогать действующему президенту с выборами. Понял, наконец, что здесь ему ничего не перепадет.

И я успокоился. Расслабился. Допустил эту непозволительную ошибку.

Бизнес. Дом. Лея. Будущий ребенок. Я просто жил обычной жизнью. И мне нравилось. Никаких ночных клубов, дорогих шлюх, алкоголя. Даже во время редких встреч с Серым мне не терпелось вернуться домой. К моей девочке.

Каждую ночь я засыпаю, прижимая к себе мою девочку. Знаю, что должен сказать ей что-то важное. Что-то, что еще больше свяжет нас. Возможно, навсегда. Но оттягиваю этот момент.

Как будто чувствую что-то. Ожидаю. И это что-то не заставляет себя долго ждать.

В один из дней решаю поехать по делам на машине Леи. Заранее предупредил ее об этом. Она все равно в этот день никуда не собиралась.

Поцеловав ее на прощание, сажусь в машину и трогаюсь с места.

Выезжаю с территории поселка и прямиком на трассу. Дорога пустая. Можно разогнаться.

Давлю педаль газа в пол. Машина мощная. Сразу же взвизгивает и рвет вперед.

Перед поворотом пытаюсь нажать на педаль тормоза. Не срабатывает. Сильнее жму, глядя с ужасом на дорогу. Поворот совсем близко.

В считанные секунды приходит осознание, что тормоза не работают.

Въезжаю в поворот и резко выкручиваю руль. Машину заносит и я лечу в кювет. С грохотом переворачиваюсь несколько раз и вырубаюсь.

Последнее, что вижу перед глазами, синее небо, резко сменяющееся зеленой травой.

ГЛАВА 67. Лея

Меня разбудили лучи утреннего солнца. Веду рукой по кровати. Егора рядом уже нет. Уехал на работу. Сквозь полудрему вспоминаю, что он поцеловал меня на прощание. Это вызывает у меня непроизвольную улыбку.

Переодевшись, спускаюсь вниз.

В гостиной никого, в столовой тоже. Погода за окном просто отличная. Садовник приводит в порядок территорию, а я любуюсь кустами роз прямо под окном. Смотрю на цветы и думаю всё о том же. О ребенке. О мальчике, который растет у меня в животе.

Внезапно мои мысли прерывает едва различимый звонок телефона. Прислушиваюсь.

Звонит мой телефон. Я оставила его на втором этаже в спальне. Поэтому чуть ли не бегу туда. Как будто чувствую, что этот звонок очень важен для меня.

И телефон не замолкает. Кто-то очень хочет, чтобы я ответила. Не сбрасывает звонок.

Отвечаю, не глядя на экран. На том конце женский голос.

– Алло?

– А… здравствуйте? – говорю, приводя дыхание в порядок.

Может, это секретарша Егора хочет что-то передать от него. Может, то, что он на обед домой не приедет.

– Да, здравствуйте, это вас беспокоят из больницы экстренной скорой помощи. К нам поступил ваш муж. Он попал в аварию и сейчас в палате интенсивной терапии.

Чувствую, как холодеют руки. Телефон начинает падать, выскальзывать из рук. Во рту пересохло и каждое слово дается с трудом.

– Что? – произношу едва слышно.

– Алло, вы меня слышите? Алло! – говорит голос на том конце провода.

– Да, да, – заставляю себя прийти в себя. – Где он? Что с ним?!

– Клиника на Вернадского.

– Еду! – выкрикиваю, кладу трубку и начинаю судорожно переодеваться.

Во двор выскакиваю, застегивая на ходу кофту. Водитель в расслабленной позе сидит на лавке, подставив лицо лучам солнца.

– Скорее! Поехали! – кричу. – В больницу!

Два раза повторять не приходится. Уже через несколько минут мы выезжаем со двора.

Всю дорогу я заставляю себя не думать о плохом. Настраиваюсь на подитивные мысли. Главное, что Егор жив. Только это имеет значение.

Но я все равно дрожу. От страха. От волнения. От разных мыслей нехороших, одолевающих, навязчивых. Пока мы едем, я успеваю и поплакать, и успокоиться, и снова прийти в состояние тихой истерики.

Машина несется, но мне хочется быстрее, ещё быстрее. И я шепчу это себе под нос, а в как-то момент даже выкрикиваю:

– Пожалуйста, быстрее!

Охранник кивает и прибавляет скорость.

В больнице меня ведут в палату к Егору.

Испытываю шок, зайдя к нему. Егор с какой-то конструкцией на шее, на руках и ногах. Всё белое, в повязках и поддержках.

– Что с ним? – спрашиваю у врача, который стоит рядом со мной.

– Состояние критическое.

– Как это?

Чувствую, что теряю что-то большое, главное. Что сейчас вот здесь, в этой больнице, может закончиться что-то важное. Имеющее значение для меня и ребенка.

Нет, лучше не думать.

– Егор, – зову, – Егор, прошу тебя…