Беременна от мажора

Дима приходит, играет с Васей, иногда забирает его в парк или в «Планету развлечений» и при этом выглядит спокойным, будто и вправду вычеркнул меня из своей жизни.

В общем, после подслушанных слов о моей с Игорем свадьбе, я окончательно взбесилась. Шкаф кухонный открыла и новый чайный сервиз, подаренный Катькой мне на день рождения, вдребезги разбила.

Полегчало, но ненадолго.

Иванка

Собирая фрагменты разбитого сервиза, я отчаянно машу веником, понимая, что если человек тебе дорог, то его нужно отпустить, а не травмировать ложью.

Ну не люблю я его и только эгоистично удерживаю рядом с собой по соображениям совести, а ведь он тоже несчастен. Он обманывается.

Сам недавно поделился, что так переживал и думал обо мне, что не выспался и наделал ошибок, его едва из операционной не выгнали. А ведь от него зависит жизнь и будущее других людей. Ему покой нужен и комфортное существование.

Кто сказал, что бросать кого-то легко? Что делать больно другому — это прям безобидное мероприятие. Было бы гораздо проще, если бы Игорь встретил кого-то другого, изменил мне, увлекся, сделался счастливым человеком.

Но он хороший, заботливый, милый, он мне родной.

Присев на табуретку с веником в руках, я почти не слышу крика Машки по поводу сервиза. Ну разбила и разбила, тут дела пострашнее решаются. Я не имею права портить ему жизнь своей тухлой физиономией. Нельзя выбирать спутника по принципу удобства или комфорта, будто бы мебель в гигантском супермаркете.

Игоря я встречаю на вокзале, он практически выпрыгивает из поезда и, закинув сумку на плечо, идет прямо ко мне. Глаза горят, волосы растрепаны, по всему видно, что заметив меня, он аж засиял от удовольствия. Мой парень скучал по мне, а я по нему — нет.

Ну какая же я все-таки гадкая. Говорят же, что стерпится-слюбится, но нам почему-то не повезло. Помню, как он поддерживал меня, как укачивал Ваську перед сном, когда тот болел и не мог уснуть. Как помогал мыть ребенка. Как носил пакеты из магазина, как забирал меня после работы и долго целовал, расспрашивая, как прошел день. Как укрывал одеялом, когда от усталости я вырубалась прямо на диване. Как чистил картошку и при этом превращал вроде бы скучное занятие в увлекательную игру, закидывая готовую в миску с водой и веселя тем самым Ваську. Как, краснея и очень нервничая, впервые признался в любви. Как засмущался и не мог оторвать глаз, увидев меня без одежды.

Но сейчас я собираюсь все испортить.

— У меня сразу две новости, солнышко. — Чмокнув в губы, разворачивает меня в сторону выхода в город и кладет руку на плечо. — Я там, на конференции, так поднатаскался в витреоретинальной хирургии. Ну помнишь, я тебе рассказывал. Это когда на глубоких структурах оперируют. Так вот, меня босс, посмотрев мой видеоотчет, решил поставить на эту тему в одиночку. Я буду главным, представляешь? А еще меня, возможно, отправят в Америку, но это через годик-полтора, но от восторга аж руки гудят. А вторая новость — мне, скорее всего, повысят оклад. Ну ты, вообще, как?

Мы уже вышли из здания вокзала, добрались до стоянки, он открыл мне дверь своей «лады», усадил на переднее.

— Проблем по Васькиному вопросу больше не было? Уладили все?

Я опускаю голову, пристегиваю себя ремнем. Он такой счастливый, а я сейчас его брошу. Это ужасно. Но ведь в отношениях должна быть честность, открытость. А я утаиваю от него то, что испытываю. Да я даже насчет квартиры не могу признаться.

Решаюсь, поворачиваюсь к нему. Он чувствует мое волнение и нарочно не заводит мотор. Ждет.

Его глаза светлые, в них есть что-то доброе и чистое. Они такие лучистые и светятся заботой. Мне нравится в них смотреть, пропитываясь этой добротой. Вот только сердце не дергается, стремясь к хитрым гимнастическим трюкам и леденящим кровь подвигам. Оно стучит ровно, а так не должно быть.

— Я думаю, что нам лучше расстаться.

Он громко выпускает из легких воздух, отворачивается, берется за руль, сжимает его пальцами, скрипит кожей. Взгляд бегает по панели. Такое ощущение, что он изображал радость и счастье, делал вид, что все хорошо, а теперь я содрала с него маску и карнавальный костюм. И Игорь остался совершенно голым посреди толпы. А я еще и вытолкала его в центр. Он как будто подсознательно боялся этого момента.

— Таки поимел тебя мажорчик, да?

Мне хочется умолять его, чтобы он не устраивал разборок, не спрашивал, почему, не скандалил. Но теперь очевидно, что все, что было до этого — напускное, и он просто не знал, как меня удержать.

— Между мной и Димой ничего не было и нет. Я бы никогда не стала тебе изменять, — шепчу я сбивчиво и очень быстро.

— Ты к нему хочешь, но совесть не позволяет за спиной? Думаешь, я дурак и не видел, как этот полупокер держал тебя за ручку во время шоу? Как этот бобер буржуйный смотрел на тебя и пускал слюни. — Бьет он ладонью по клаксону, заставляя меня вздрогнуть.

— Игорь, родной мой, хороший, я просто не могу дать тебе столько же, столько ты мне, просто не могу. А в отношениях так не должно быть. Ты для меня очень важный человек, я никогда не забуду все, что ты для меня сделал.