Беременна от мажора

— Привет, сынок, разговор есть. Срочный.

Дима

К отцу в офис я, конечно же, не поехал. Ему надо разговаривать, вот пусть жопу оторвет и в мой кабинет сам притащится. Сидеть на одном месте в его возрасте вредно: геморрой можно заработать. И вообще, пусть радуется, что я о его здоровье забочусь. А мне необходимо до конца дня просмотреть участки земли, представленные на рынке.

— Доброе утро, сынок, — заглянув в проем, улыбается отец, но при этом брезгливо осматривается.

Видно, что заметил: мой кабинет гораздо меньше его собственного — но мнение родителя мне давно неинтересно.

Слышу, что, не дождавшись приглашения, отец проходит через мой кабинет и садится на место посетителя. Вот это он рванул! Обычно брезгует. Не царское дело сидеть там, где размещают пятые точки обычные смертные. Как бы невзначай поднимаю на него глаза. Все такой же холеный и моложавый, за полгода, что я его не видел, даже помолодел немного.

— Я прошелся по твоему офису, — надменно приподнимает бровь, ерничая, — кто чай пьет, кто смеется, кто ноготки точит. Ты с ними построже. Вваливай им каждое утро — пусть боятся. Неожиданно входи и орать начинай, чтоб аж вздрагивали, а еще увольняй за каждую минимальную провинность. За место пролетариат должен дрожать, только так наш капиталистический класс может удержать власть в своих руках. Камер натыкай. Девок, особенно бухгалтерию, раком…

— Достаточно! Зачем пришел? — устаю от его трепа.

Мне его советы ни разу не упали.

— Как твои помидорчики? Зреют? — пакостно усмехается. — Лучше бы инфотехнологиями занялся, а то как колхозник, ей-богу. Вроде на грядки я тебя никогда не таскал. Ненормальная тяга к земле у нормального современного пацана проснулась. — Он перекидывает ногу на ногу, прислоняется к спинке стула, расстегивает пиджак. — Вот у Сидоренко сын уже владелец дочерки «Макларен техно-центр», там стоимость предприятия в миллионы фунтов оценивается. А мне в бане перед мужиками стыдно. Чем сын твой занимается? Кабачки с огурцами выращивает. Новые сорта, блин, выводит. Мичурин мой доморощенный.

Планирую выгнать папочку к чертям собачьим, но в кабинете звонит стационарный телефон.

— Да, я просмотрел несколько вариантов на южной окраине, по оценкам технологов, там отличная почва, ну и цена адекватная, сейчас скину тебе на почту, можешь звонить и договариваться.

Вешаю трубку и, несмотря на бурлящее внутри негодование, изо всех сил стараюсь сдерживать раздражение.

— У меня много дел. Новые сорта огурцов и помидоров я могу послать тебе по почте, корзиной, там расписано количество витаминов и минеральных веществ, содержащееся в каждом продукте. Выберешь себе наиболее подходящие, в твоем возрасте пора считать это дело.

— Мать мне все рассказала, — мрачнеет батя, перебивая.

Так я и думал. Один монстр, другая — слабохарактерная, у нее на подкорке записано: все рассказывать отцу, иначе конец света наступит, и небо разразится огненным дождем. Досталась ему такая на его счастье. Можно херню творить и не напрягаться.

Отец цепко смотрит на меня несколько секунд, затем скалится, бросив на стол бумагу формата А4.

— Читай.

Я к ней не прикасаюсь, на расстоянии пробегаю глазами, автоматически сопротивляясь происходящему.

— Сказал же, что мне некогда.

Но буквы, собранные в слова и написанные черным по белому, всю душу переворачивают, истина жаркой кровью ударяет в голову.

«При анализе трех образцов: мать — Иванка Игоревна Александрова, ребенок — Василий Игоревич Александров, предполагаемый отец — Дмитрий Егорович Красинский — гарантируемое минимальное значение вероятности отцовства — 99,9 %. В отсутствие матери исследуются только образцы отца и ребенка, минимальное гарантированное значение несколько меньше — 99,75 %. То есть ошибка возможна лишь в одном случае из 10 000. Отрицательный ответ точен на 100 %. Ответ: отцовство подтверждаю на 99, 9 %.»

Васька мой, ошибки быть не может. Я этот тест делать не собирался, по крайней мере, не так, не у нее за спиной. В голове шумит, язык наливается тяжестью, тело каменеет.

— Где ты взял материалы для теста? — выдавливаю из себя слова, шумно захватывая воздух, и дыхание переходит в один сплошной хрип.

Желание вломить собственному отцу достигает критической отметки, и я, подорвавшись, хватаю его за лацканы пиджака.

— Ты же знаешь, я ловкий, — подмигивает и тут же орет: — Витя!

В кабинет вбегает какой-то хрен в спортивном костюме. Где, черт возьми, моя охрана и секретарша?

— Как это на тебя похоже, — горько смеюсь, испытывая отвращение. — Еще бы оружие на сына направил.

— У меня есть, — чеканит чоповец, хлопая по карману красной мастерки.

— Не сомневаюсь.

— Учитывая наши сложные отношения.

— Учитывая, что ты больной на всю голову.

— В общем, Димочка, пока ты радуешься своему новому положению, я тебе кое-что объясню. Вариантов у нас несколько: либо ты ее полюбовно уговариваешь отдать нашего ребенка, либо мы натравливаем на нее соцслужбу и, ввиду хреновых жилищных условий и аморального поведения матери…

— Иванка очень хорошая мать.