Беременна от двоих

После ЗАГСа мы поехали кататься по городу, и фотограф делал всё новые и новые снимки, пока я изображала на лице полнейшее счастье. Давалось мне такое с трудом. Все-таки я человек искренний, а недавно так и вовсе была девочкой наивной и невинной, для которой изображать из себя кого-то другого вообще не свойственно. Не пробовала даже представлять себя кем-то ещё. Теперь вот пришлось. Поправочка: сама так захотела. Есть повод, как говорится.

Самое забавное в том, что никаких снимков фотограф… не делал. Он просто щёлкал камерой, в которую не вставил карту памяти. Вот и выходило: затвор срабатывает, а снимок не запечатлевается. Угадайте, кто так договорился, чтобы ни одного кадра не осталось? И гостям, кстати, было строго-настрого запрещено снимать на смартфоны. Под предлогом «чтобы неудачных кадров ни у кого не было». Об этом я Максима попросила, сделав умильное лицо, и он всех официально предупредил.

После прогулки нас повезли в ресторан, где и должно было случиться то, что я тщательно спланировала, чувствуя себя при этом одновременно жуткой дрянью и оскорбленной невинностью. Причем второе было гораздо сильнее. Хорошо, пусть в глазах многих я буду стервой. Но как быть с теми девочками, чьи растоптанные судьбы Максим оставил после себя? Я ощущала свой долг перед ними.

Когда все гости расселись, удивляясь тому, отчего на столах ничего нет, кроме бутылок шампанского, простой газировки и бокалов (ни фруктов, ни салатиков, ни сока, ни прочего алкоголя не было, естественно), и даже стали недовольно перешептываться, ругая шепотом нерадивых организаторов, вышел ведущий. Наговорил разных красивых слов, а потом предоставил слово мне. Якобы затем, чтобы выразить слова благодарности присутствующим. Хотя тем и другое было непонятно: мало того, что на столах шаром покати, так ещё и родителей нет. Куда подевались? Кого поздравлять, кроме молодых? Где их предки?

Я вышла, и сердце мое в тот момент колотилось так сильно и так часто: наверное, двести ударов в минуту делало. У меня стучали в висках молоточки, во рту пересохло, и я нервно сглатывала воздух. На лице, щедро украшенном макияжем, проступили крупные бисерины пота, я кусала губы и теребила платочек, пытаясь высушить влажные пальцы.

– Уважаемы гости! – Срывающимся от волнения голосом сказала я. – Некоторое время назад судьба свела меня с этим замечательным парнем, Максимом, – я кивнула ему, он – мне, и гости зааплодировали. Наивные. Будет вам сейчас. – С первого взгляда я поняла, что это любовь. Сильная, у меня такой никогда раньше не было. Да и вообще никакой не было: я росла под плотной опекой родителей. И вот теперь, вырвавшись на свободу из родительской клетки, ощутила на себе внимание такого красивого, сильного, уверенного в себе человека. – Как раньше писали в стенограммах, «бурные аплодисменты».

– Я полюбила его, он – меня, а потом… представляете, пропал! – По залу прокатился вздох удивления. – Да-да, исчез, словно и не бывало! – Я смотрю на Максима, на его лице легкое удивление. – Но потом возник на пороге моей комнаты с букетом цветов и пригласил в ресторан, чтобы сделать там предложение! – Снова гости хлопают. – А не было его, оказывается, поскольку… ну, мы же учимся, сами понимаете. От сессии до сессии живут студенты весело. – По залу смех, хлопки, веселье. Радуетесь? Мало вам осталось.

– А теперь, уважаемые гости, маленький сюрприз, – в этот момент помощник выкатил стойку с огромным плазменным телевизором, чтобы весь зал видел. А собралось там человек примерно сто (было разослано 126 приглашений), и все как один – родственники (кроме мамы с папой, как уже говорилось), друзья, знакомые, коллеги и прочие. Словом, весь бомонд имени Максима. – В те дни, пока я не видела Максима, он упорно занимался. И вот, собственно, какую науку он постигал.

Я отошла в сторону и нажала кнопку на пульте. На экране появилась та самая подсобка. Максим, стоящий со спущенными штанами, и позади него какой-то парень, яростно пихающий ему член в задницу. На весь ресторанный зал послышались сопенье, стоны, а потом этот громкий и жуткий, как мне показалось ещё тогда, вопль Максима: «Да… Да, сука! Давай… давай, еби меня! Ох, блядь, как охуенно!»

Я поставила запись на паузу. На телевизоре замер мой супруг с перекошенным от боли и страсти лицом, рот его был широко распахнут, глаза безумные, и у того, кто его трахал, физиономия оказалась ничуть не лучше. Ну, чисто два монстра! Правда, я специально попросила лицо того, кто сношал Максима в анус, закрыть на видео мозаикой – этот человек ничего мне не сделал, потому остался неизвестным.