Берегите солнце

— Чьи кони? — спросил он взволнованно-радостным голосом. — Чьи кони? Кто хозяин?.. — Он обошел лошадь, похлопывая и поглаживая ее. Затем бросился к нам. — Комбат, откуда такие прекрасные кони?

— Разведчики привели, — сказал я. — Понравились?

— Еще бы! Сильные, как гусеничные тракторы. У меня двух лошадей подбило. Не дашь?..

— Надо подумать. — Я переглянулся с Браслетовым.

— У меня пушку не на чем таскать, честное слово, — настаивал Скнига.

— Зачем таскать твои пушки, они танки пропускают, — сказал я. — Нас чуть не раздавило в сарае. Вот Чертыханов свидетель…

— Так точно, если бы не посторонились немного, — подтвердил Прокофий.

— А два других! — воскликнул старший лейтенант. — Они бы наделали вам дел!..

— Ладно, уговорил, — ответил я. — Дадим. Как ты считаешь, сержант, не жалко отдавать?

— Чего их жалеть? — ответил Мартынов. — На немцев работали, теперь пускай на нас поработают.

Старший лейтенант Скнига выбрал двух лошадей покрупнее и повел их по улице в темноту; лошади, храпя, испуганно косились на зарево, на мелькание черных теней, в их крупных влажных глазах зажигались и гасли красные звезды.

— Сержант, — сказал я, обращаясь к Мартынову; он обернулся ко мне широкой выпуклой грудью в расстегнутой шинели — лицо хмурое, затвердевшее от лишений, опасностей и усталости. — Тебе придется выдвинуться вперед и прощупать, что там. Как бы не попасть нам в руки немцев. — Чертыханов посветил фонариком, я взглянул на часы. — В двадцать три часа ты должен вернуться с результатами… Двигаться в направлении на Серпухов между дорогой Серпухов — Таруса и левым берегом Оки. Проверьте, какие населенные пункты заняты противником. В бой не вступать.

— Понятно, товарищ капитан. — Мартынов подергал Чертыханова за рукав, отвел в сторонку. — У тебя курить есть? Дай на дорогу.

— Две пачки хватит? — Прокофий порылся в сумке от противогаза, достал папиросы. — А хлебнуть хочешь?

— Сейчас не надо, — ответил Мартынов. — Оставь мне немного на потом. Если вернусь…

— А куда ты денешься? Возьми хоть шоколаду.

Мартынов отодвинулся к разведчикам, находившимся возле лошадей. Вскоре всадники проплыли в отблесках зарева и, обгоняя колонну, исчезли в сумраке…

15

По левому берегу Оки горели села, все ближе подступая к Серпухову. По этим горящим селам можно было определить, как далеко вперед забрались немцы и как отстали мы.

В совхозе, где вчера располагался штаб дивизии и где оставался наш медпункт, было пусто и глухо.

— Может быть, укроемся от дождя-то? — спросил Чертыханов. — Ночь длинная, накупаемся еще.

— Посвети, — сказал я.

Прокофий включил фонарик, и я взглянул на часы: стрелки показывали 22.15. Мартынов должен вернуться через 45 минут, если все у него пройдет удачно. Если же он не появится к этому времени, мы не станем медлить и выступим в назначенный срок, выслав вперед другую группу разведчиков. Я приказал командирам рот подготовиться к трудному ночному маршу и, возможно, к ночному бою.

Чертыханов вгляделся во тьму.

— Кого я вижу! — воскликнул он. — Дядя Никифор! Где твоя карета скорой помощи?..

Никифор приблизился к нам, большой, неповоротливый, на косматом лице, как вода сквозь камышовые заросли, поблескивали глаза.

— Карета при мне, в исправности, — ответил Никифор озабоченно. Раненых много, товарищ капитан. Двенадцать человек. Лошаденка слабая, не стронет с места, а стронет — упадет посреди дороги. Надо что-то придумать, товарищ капитан, а то не довезем. Часть я пересадил в повозку к разведчикам. Но все равно тех, что остались, лошадь не дотянет.

Чертыханов переспросил:

— Двенадцать человек за весь день?

— Если бы… — Никифор, помолчав, сокрушенно вздохнул. — Днем отправили на двух машинах в Серпухов. Двадцать четыре человека. Одну Нина сопровождает, вторую — Катька, новенькая сестра. Обратную дорогу немец заслонил.

Я почувствовал, как что-то тяжелое, все время мучительно давившее душу, отлегло, прикрыл глаза и улыбнулся: Нина вовремя вырвалась из западни и не испытает всех сложностей предстоящего перехода… Я сказал Никифору:

— Разыщите телеги, сбрую, вернутся разведчики — возьмете у них лошадей. На гладкую дорогу не рассчитывайте.

— Какая уж тут гладкая, — проворчал Никифор. — Темень, дождь… — Он не уходил, переминаясь с ноги на ногу. — Вернутся ли разведчики — вопрос, товарищ капитан. А тут неподалеку я отыскал конюшню, в ней четыре коня. Два жеребца, молодая кобылка и четвертая жеребая… Правда, сторож при них имеется, старик. Но мы с ним как-нибудь справимся… поладим. Тяжелую кобылу оставили бы…

— Забирайте, — сказал я. Никифор от радости задохнулся.

— Вот это дело! Это мы быстро… — Он побежал в темноту, в сторону конюшни, звучно шлепая по лужам.

— Обрадовался, — сказал Чертыханов, усмехаясь. — Точно ему шапку золота насыпали… — Мокрое от дождя лицо его поблескивало.

Разведчики в назначенное время не вернулись. Батальон выступил уплотненной колонной по проселочной дороге, пролегавшей вдоль левого берега Оки.