Берегись, Кощей! Ведьма в отпуске!

- Потому что никто из Лысегорья не знал о ее особой дружбе с моим дедом, - печально улыбнулся мужчина, устало поднимая на меня голову, - она перенесла библиотеку сюда много лет назад зная, что у Кощеев ее книги точно искать не будут. Мы поклялись защищать ваши знания, а вы – наши. Все честно, она сдержала слово.

- Получается, что та толпа нелюдей в любом случае осталась бы ни с чем?

Виктор слегка кивнул, затем молча закрыл за мной дверь, стоило мне выйти за порог комнаты.

Все же выгнал… Выставил…

Внутри все кипело от обиды, при чем она казалась мне странной, очень знакомой и до ужаса угнетающей. Будто я очень много лет испытывала нечто подобное, но в конечном итоге все равно все забыла.

Комната, о которой говорил Кощей, была совсем рядом.

Стоило открыть дверь, как я мигом вспомнила, что примерно лет с семи стала спать отдельно от Виктора. Как раз тогда мы и начали постоянно ругаться. Родители еще до этого момента смирились с тем, что их дети всегда были вместе. Молчаливый Виктор и взбалмошная Серафима. Я вспомнила, как мы часто вместе колдовали, как сбегали ночью в большой странный город и кажется подпалили хвост дракону… Ох, как мне тогда влетело. Неделю нормально сидеть не могла, а Виктора тогда вроде вообще в подвале заперли. На несколько часов, но все же.

В какой-то момент между нами что-то произошло. Я не помнила, что именно, но мы стали спорить и ругаться. Поэтому нас расселили.

Дедушка Кощей привык ко мне, да и бабушку был очень рад видеть, так что я частенько оставалась тут на ночь, а Береника, кажется, свою личную жизнь устраивала… Да уж, классная у меня бабушка была… Потрясающая!

К горлу невольно подступили слезы. Может сознание и позабыло все, но душа помнит.

Комната маленькая, но уютная. Ни грамма пыли – все стояло на своих местах. Моя старая кровать немного скрипела, стоило на нее сесть, вокруг было много подушек и несколько покрывал – я та еще мерзлячка.

Как и раньше на подоконнике стояли длинные горшки, вот только цветов в них не было – лишь пустота.

Небольшой стол и зеркало во весь рост, шкаф, заполненный одеждой, которую я вообще не помнила…

Платья на вид славянского кроя из приятной льняной ткани. Где-то была вышивка, а где-то нет. Сбоку висели пояса различной ширины, но все были сшиты из ткани. Так же стояла обувь на мягкой тонкой подошве, сквозь которую можно было чувствовать землю и все ее неровности.

Откуда тут такая одежда? Она явно подобрана на более взрослого человека, нежели ребенка.

Тут что, кто-то жил?

Хотя о чем это я. Виктор – взрослый мужчина, не удивлюсь, если он женат или собирается это сделать.

При мысли об этом я тут же разозлилась. Искренне так, по-настоящему.

Немного задержавшись в комнате, я все же нашла путь в библиотеку. Стоило выйти за порог и подумать о книгах, как внутри что-то кольнуло, будто я отозвалась на чей-то зов и, полностью доверившись чутью, быстро пришла к нужному мне месту.

Двери большие, деревянные. От пола до потолка! Вся поверхность покрыта рунами и стоило мне прикоснуться к ручке, как все мигом засияло еле заметным голубоватым оттенком. Каждая черточка, каждая линия и завиточек наполнялись силой, вспыхнули и, приняв меня, позволили войти в библиотеку.

Да, я и здесь была раньше. Несколько деревянных столов у панорамных окон, настольные лампы, леший знает от чего работающие и множество… невероятное множество книг! Везде и всюду, стеллаж за стеллажом, от пола до потолка – все пространство было заполнено толстенными фолиантами.

Стоило сделать лишь несколько шагов, как в памяти вновь возникли картинки из прошлого…

Я вспомнила, как стояла здесь вместе с Виктором. Уже повзрослевшие и оба упрямые. Я обиделась, а он злился. Что-то показывал мне в книге, отчитывал, а я возмущенно фырчала. Наши родители что-то пытались сказать, но в итоге осознали, что проще не вмешиваться.

- Хватит меня вечно унижать! – мой голос сорвался на крик, - я хочу жить так, как мне хочется!

- Тогда больше не приходи ко мне!

Слова были сказаны искренне. Я словно стояла немного в стороне и видела все, что происходило. Дедушка был обеспокоен, бабушка тоже. Они невольно схватились за руки, но молчали – понимали, момент ключевой. Кощей смотрел на меня с обидой, словно я сделала что-то ужасное, будто предала его, приняв пока непонятное мне решение, я же уставилась ему в глаза и тихо, сквозь зубы, прорычала:

- Ты так ничего и не понял? – внезапно мои глаза стали белыми. Зрачок полностью пропал, а вокруг тела возник поток воздуха, смешанный с листьями – они влетали через открытые окна. Виктор даже не шелохнулся, но сейчас я видела – испугался. Испугался не меня и моей силы, а того, какое решение я приняла, – хорошо, Виктор. На этот раз я исполню твою волю.

Я резко развернулась и, вручив Беренике большую старую книгу с потрепанной обложкой, молча вышла из библиотеки.

Я вспомнила, что было потом. Я действительно ушла.

Я ушла из этого замка, я ушла из этого леса и, разъяренная несправедливым отношением к своей семье, направилась в Лысегорье.

Меня остановила мама. Я вспомнила ее теплые руки и шепот у самого уха: