Берегини

– Здравствуй, Эйвинд конунг! – и медленно сошла к нему, такая красивая в своем простом светлом платье, с заплетенной по словенскому обычаю косой, спускавшейся ниже пояса. Вождь не утерпел, подхватил любимую, поднял над землей, осторожно прижал к себе… Так и стояли бы долго, если бы кто-то любопытный не выкрикнул из толпы:

– А свадьба-то когда будет?

– Моя бы воля была, – ответил Эйвинд, – я бы взял ее в жены сегодня. Но люди веселья хотят, праздника, да и невеста устала с дороги. Пусть вновь прибывшие отдохнут, обживутся немного, а уж потом соберем свадебный пир.

Йорунн ответила ему сияющим взглядом и вдруг, засмущавшись, спрятала лицо у него на груди.

Когда закончили разгружать драккар, Асбьерн сразу же отправился к Сакси. Молодой ведун теперь жил в доме конунга, в покоях, где на стенах висели не оружие и щиты, а звериные шкуры и тканые ковры с вышивкой, изображавшей путешествия Одина на Скидбладнире и битву асов с ванами. Ярл долго рассматривал рисунки, не зная, с чего начать разговор, и тогда Сакси заговорил первым:

– Знаю, зачем ты пришел, и хочу развеять твои сомнения. Не наказать тебя боги хотели, лишь вразумить и испытать, а с испытанием вы оба справились. Потому счастливым стал для тебя день, когда прогремела над Вийдфиордом первая гроза.

– Тогда на рассвете я увидел дракона, – проговорил Асбьерн. Молодой ведун лукаво улыбнулся:

– Это был знак того, что удача к тебе вернулась. Она будет с тобой и дальше, если ты останешься храбрым воином, справедливым вождем и преданным другом. И если не будешь давать опрометчивых клятв.

Ярл усмехнулся. Потом потянулся было к висевшему на поясе кошелю:

– Позволь отблагодарить тебя за мудрый совет…

– Погоди, – остановил его Сакси. – Мне твое серебро без надобности. Лучше пообещай, что когда твой сын подрастет, ты отдашь его на воспитание мне, а не Эйвинду. Ведуна из него не выйдет, но хитроумием своим он превзойдет многих. Я стану учить его, если позволишь.

Асбьерн, прищурившись, поглядел на Сакси. На мгновение представил похожего мальчишку, умного, дерзкого… только темноволосого, и с глазами голубыми, как у матери. Не такой судьбы он хотел для наследника рода МакГратов. Но если будут у него еще сыновья…

– Хорошо, – поразмыслив, ответил ярл. – Если такова воля богов, я выполню твою просьбу.

На острове Мьолль жило больше людей, чем в Рикхейме, и домов здесь стояло больше. И работали по хозяйству, пасли скот и возделывали посевы не свободные жители, а рабы, многие из которых еще помнили Торлейва конунга. При Олаве им жилось несладко: Стервятник кормил только тех, кто мог выполнять работу, вынуждая немощных и больных голодать. Ему было проще избавиться от них и привезти на остров молодых и сильных, купленных на торгу, таких, как Бёрк или Стейн. Непокорных быстро усмиряли, нерадивых жестоко наказывали, бесполезных морили голодом, а детей, рождавшихся у рабынь, с которыми забавлялись люди Олава, чаще всего выносили в лес. Потому возвращение сына Торлейва Щедрого стало для трэлей нежданным подарком судьбы.

Переселенцы из Рикхейма потихоньку обживались, привыкали к новым домам, к незнакомым людям, к местным обычаям. А тем, кто начал свой путь сюда с острова Хьяр, было уже не привыкать.

Снежка в первый же день с перепугу убежала в лес, но вскоре вернулась. На Мьолль не держали собак, а к волкам всегда относились с особым почтением, как к хранителям рода вождя. Потому она без всякой боязни могла ходить по двору и лежать где ей вздумается, чаще всего под боком у Варда. Или играть с ним вдали от жилища, у подножия холмов, где шумели высокие сосны, а на полянах цвел вереск.

– Хорошо тут, – сказала как-то Йорунн Эйвинду. – Как ни красив Вийдфиорд, а здесь все же лучше. Эта земля прекрасна, как сама Великая Мать.

– Мьолль и есть наша Великая Мать, – ответил конунг. – Многие поколения моих предков считали себя ее детьми. Ее материнской любви хватит на всех живущих ныне, и на тех, кто будет жить после нас, на наших внуков, и правнуков.

Щеки девушки слегка порозовели. Она улыбнулась:

– Вижу, крылья твои на этой земле широко раскрылись.

Эйвинд привлек ее к себе. Проговорил тихо:

– Это так. Но без тебя мне не взлететь…

Вечером накануне дня свадьбы они с Эйвиндом условились встретиться на берегу и прогуляться по острову. Йорунн немного припозднилась, стараясь закончить до заката узорную вышивку на свадебном платье, но когда пришла, вождя не увидела, зато встретила Сакси. Молодой ведун сидел на земле и любовался морем. Неподалеку у самой воды играли дети. Среди них была и белокурая девочка в длинной рубашонке, она что-то сосредоточенно лепила из мокрого песка.

– Солнце садится, – сказал юноша, заметив Йорунн. – Как твои дела, конунгова невеста?

– Хорошо. А как ты поживаешь? Эйвинд сказал мне, что ты был ранен. И что судьбу свою синеглазую нашел.

– Моя Сигрун, – кивнул Сакси, показывая на перемазанную в песке девочку. – Маленькая еще, долго ждать. Гораздо дольше, чем тебе, – он усмехнулся. – А раны в конце концов заживут. Здесь у земли огромная целебная сила.

– Я это чувствую, Сакси, – отозвалась Йорунн.