Берега смерти (сборник)

— Больше месяца. Первая операция не удалась, ты чуть не умер. Но не волнуйся, ни при каких обстоятельствах я не вмешивался в функции твоего мозга. Если ты чувствуешь себя несколько странно: осложнения с речью, слабость, это скоро пройдет. Я горжусь тем, что мне удалось восстановить тебя в точности таким, каким ты был. Да, кстати, я ускорил рост твоих волос.

Марка коснулся затылка, обритая часть головы уже зарастала волосами.

— Как общее самочувствие? — спросил Шарвис.

— Прекрасно.

К нему постепенно возвращалась память: Аллодий, колония, рассказы Тейка о Шарвисе…

— Но я должен быть откровенным, — сказал Шарвис. — Возможно, я потеряю твое доверие, но правда мне дороже. Я провел операцию по требованию твоего друга Аллодия, предупредив его о последствиях. Он настаивал. Каждый из тех, кого ты видел, был предупрежден о возможных побочных эффектах. И ни один не отказался, — крошечный рот улыбнулся. — Кловис Марка, я делаю для людей все, что они просят. И ни к чему не принуждаю их. Если ты судишь, о моих поступках во время Последней войны, то прошу, вспомни — я был тогда молод, самонадеян и упрям. Скромность была мне чужда. Теперь я изменился. Экспедиция на Титан и ее неудача преподали мне хороший урок.

— Ты способен дать мне бессмертие?

— Если ты этого хочешь.

— А какова цена?

— Цена? Только не твоя душа, если ты думаешь об этом. Мне кажется, ты скорее имеешь в виду свою индивидуальность, да? Уверяю, она останется нетронутой. Я к твоим услугам. И готов помочь осуществить твое желание.

— И все же Тейк уверяет, что тобой руководит, скорее, желание посмеяться, чем альтруизм…

— Мы с Тейком знаем друг друга слишком долго, чтобы я мог судить о нем объективно. То же можно сказать и о нем. Может быть, мы ненавидим друг друга, но постарайся понять — это древняя, сентиментальная ненависть. Я вернул Тейку его свободу, я дал ему бессмертие, разве в этом есть какая-нибудь насмешка?

Шарвис как будто гипнотизировал Марка. Марка обнаружил, что ему никак не удается мыслить с прежней ясностью. Но он решил, что это — последствия операции.

— Тебя обвиняли в прошлом во многих преступлениях…, — начал было Марка.

— Преступлениях? Нет, нет, я не служил ни добру, ни злу! У меня нет времени для абстрактных размышлений. Я абсолютно нейтрален. Я — ученый. Когда требуется моя помощь, я делаю то, о чем меня просят. Вот — правда.

Марка нахмурился:

— Но добро и зло отнюдь не абстрактны. Этика просто необходима…

— У меня нет никаких принципов. Существует только желание служить науке и по мер сил тем, кто ко мне обращается. Ты веришь мне?

— Да, верю.

— Ну, и что тогда?

— Я понимаю твою точку зрения…

— Прекрасно, я не принуждаю тебя принимать подарки из моих рук, Кловис Марка. Я оживил тебя, ты здоров и можешь идти, куда хочешь…

Марка неуверенно спросил:

— Я не мог бы остаться на время? Чтобы немного подумать?

— Чувствуй себя, как дома, в моих лабораториях. Будь моим гостем.

— А если я решусь попросить…

Орландо Шарвис поднял руку:

— Сказать правду, у меня не хватит материалов, чтобы обеспечить тебя абсолютно надежным бессмертием.

— Так что же, если я попрошу тебя сделать это, ты не сможешь?

— Да нет же! Это возможно, только я не могу гарантировать тебе нормальной жизни.

— А если достать необходимые материалы?

— Такая возможность есть, — Орландо Шарвис, казалось, задумался, — судя по твоим мыслям, ты разрываешься между желанием просить бессмертия для себя и стремлением добиться “излечения” человечества в целом. Последнее — выше моих сил. Я не всемогущ, Кловис Марка. Кроме того, меня не волнует человечество. Здесь, на Луне, много людей, которые никогда не умрут.

— Уроды, — брякнул Марка, не подумав.

— Так ты опасаешься прекращения существования “нормальных” людей? Так, что ли?

— Да.

— Боюсь, я не могу разделить твои чувства. И все же подумаю. И еще, я должен предупредить тебя — твои враги в данный момент находятся рядом, как внутри Луны, так и на ее поверхности.

— Какие враги?

— Тейк, например. Он тебе враг, хотя и называл себя твоим другом…

— Я всегда это знал.

— Андрос Алмер со своей бандой шныряет по поверхности, разыскивая тебя. С ними твоя женщина — Фастина.

— С ней ничего не случилось?

— Ничего. Я так понял, что Алмер считает ее своим главным козырем в этой игре…

— Но я — то вовлечен в эту игру невольно. Как он нашел Луну? И почему не обнаружил твой тоннель?