Читаем Берег утопии полностью

Берег утопии

Они выстраиваются как им угодно, безо всякой ответственности за обещания, которые не могут выполнить, и делай с ними что хочешь! "Объективный мир - это пока бессознательная поэзия души". Что значат эти слова? "Духовный союз прекрасных душ, достигающих гармонии с Абсолютом". Что это значит?

КАТЯ. Я не знаю.

БЕЛИНСКИЙ. ОНИ ничего не значат, а ведь я понимал их так ясно!

Слышно, как Михаил топает по ступеням и кричит "Белинский!" сердитым голосом. Катя, без малейшей подсказки или беспокойства, натягивает на себя одеяло. Видно только ее лицо. МИХАИЛ вламывается с письмом в руке.

МИХАИЛ. Так, давай уж объяснимся!

БЕЛИНСКИЙ. Может быть, ты сядешь?

М и ХАИ Л. Здесь не на чем сидеть, и я не собираюсь задерживаться.

БЕЛИНСКИЙ. Тебе не понравилось мое письмо.

МИХАИЛ. Мне не нравится, когда мне читают лекцию о предмете, о котором ты не имел бы никакого понятия, если бы мы со Станкевичем не перевели его для тебя и не взяли бы тебя в ученики. Мне не нравится, когда сопливый копеечный рецензент располагается у меня в доме и начинает читать мне нотации о моем поведении, будто я коллежский асессор какой-то. Когда он оскорбляет моих родителей и строит глазки моей сестре, которая может выбирать женихов среди лучших людей губернии.

Белинский пошатывается, как от удара.

БЕЛИНСКИЙ. А… а… так вот в чем дело…

МИХАИЛ. Ха! Делал бы из себя посмешище с Александрой, мне все равно. Но я возражаю - мне мерзко, - что бедная Татьяна попалась на твое интеллектуальное кривляние, и ловила каждое твое слово, и смотрела на тебя как на… будто на… (Падает Белинскому на грудь и рыдает.) БЕЛИНСКИЙ (в смятении). Что?.. Что случилось?

МИХАИЛ. Татьяна! Татьяна! Прости меня, Белинский, прости меня, мои грехи в десять раз больше твоих! Я сам не знаю, как назвать то, что я испытываю к ней, но я пропал - все мои идеалы бессильны против моей… моей… моей ревности…

БЕЛИНСКИЙ. ТЫ ревновал ко мне?

МИХАИЛ. ЭТО была пытка…

Белинский тронут. Он обнимает Михаила.

БЕЛИНСКИЙ. Бакунин, Бакунин…

Михаил замечает, что Катя пристально на него смотрит.

МИХАИЛ. О… простите, сударыня… (Он отстраняется от Белинского.) Бакунин. (Белинскому.) Мне в самом деле нужно идти. Станкевич передает привет. Я тебе говорил, что они с Любой договорились переписываться. Это секрет пока еще, но их письма прекрасны. Я их читаю Натали, и мы считаем, что он ее достоин. Варенька, к сожалению, дала слабину, - мне пришлось написать ей об этом животном, Дьякове. Но я этим занимаюсь. Извини, если я немного… ну сам знаешь… Но между нами все опять в порядке, да? Что ты будешь делать без "Телескопа"?

БЕЛИНСКИЙ. Не знаю.

МИХАИЛ (бодро). Хорошо, по крайней мере, что тебя в Сибирь не отправили. Чаадаев под домашним арестом… Ну, a bientot1, увидимся в пятницу. Ты что читаешь?

БЕЛИНСКИЙ. Фихте, разумеется. А что? 1 До скорого (фр-). 1 и ХАИ л. Читай Гегеля. Гегель - наш человек. Фихте все уговаривал объективную реальность исчезнуть. Неудивительно, что я не туда зашел! (Кланяется Кате.) Сударыня, тысяча извинений. (Уходит.)!АТЯ. ХМ!.. (Передразнивает его.) Александра!

Белинский достает из кармана маленький перочинный ножик.

ЕЛИНСКИЙ. Вот. Гляди, что Я тебе привез..AT я (довольна). У меня никогда не было перочинного ножика. ЕЛИНСКИЙ. Это все, что у меня осталось. 1ромежуточная сцена - январь, 1837 г.

Звучит музыка. АЛЕКСАНДР ПУШКИН, 37 лет, в пальто, стоит, прислонившись к косяку двери концертного зала. Он с презрением оглядывает публику, ловит чей-то взгляд, резко отворачивается и уходит. Вдалеке, будто в ином мире, слышен пистолетный выстрел.

Февраль 1837 г.

Ночь. Комната Белинского освещена лампой с сальной свечой. БЕЛИНСКИЙ, в пальто, оборачивает газетные листы вокруг собственного живота, чтобы согреться. Он кашляет в грязный платок. СТАНКЕВИЧ, тепло одетый, с улицы, расхаживает в возбуждении, держа открытую книгу.??. «ч V.-.;М '*.$:?: amp;'«"?*?::»*;:'? r.vft.rt R, «U и и* «?

СТАНКЕВИЧ. Прежде всего мы должны перестать изображать из себя Гамлетов.

БЕЛИНСКИЙ (читает текст у себя на животе). Вот послушай: "…смерть величайшего поэта из всех когда-либо живших…" Господи, как я ненавижу этих писак в манишках. Им-то что за дело? Это личная потеря, я отказываюсь делить ее с другими.

СТАНКЕВИЧ. ЕГО нравственное и духовное отчаяние происходит от нежелания признать разумность объективного мира…

БЕЛИНСКИЙ. Это она его погубила, в каком-то смысле.

СТАНКЕВИЧ. Согласен! Она была не для него. Дуэль была неизбежным столкновением противоположных Я - драматическая диалектика. Все это есть у Гегеля.

БЕЛИНСКИЙ.У Гегеля? Да она просто крутила романы!

СТАНКЕВИЧ. ЧТО ж, я не спорю. Однако на более высоком, гегельянском уровне, дуэль на шпагах представляет собой…

БЕЛИНСКИЙ. ОН стрелялся.

<p><strong> СТАНКЕВИЧ. ЧТО? </strong></p>

БЕЛИНСКИЙ. ОН стрелялся.

СТАНКЕВИЧ. КТО стрелялся?

БЕЛИНСКИЙ. Пушкин.

СТАНКЕВИЧ. Я говорю о Гамлете.

БЕЛИНСКИЙ. О Гамлете?