Берег Скелетов

И теперь еще и это. Они пытали Сьюзен Донливи, преданного рядового сотрудника, которая мало что знала о деятельности компании за своими трубками и пробирками. Он вспомнил их трехнедельной давности разговор по поводу эксперимента по предотвращению разливов нефти с помощью выведенного ею планктона. Он так и не сказал ей тогда, что хоть цели она преследовала благие и достаточно серьезные, задумка выглядела по-детски наивной, диковинной. А его блестящая речь о мести как мотивации, что толкает людей на определенные поступки, была лишь речью, одной из многих, что он применял за годы в этой сфере деятельности, лишь немного видоизменив ее. Ей бы следовало записаться к психиатру, чтобы справиться с последствиями детской травмы, нежели «закапывать» их, просиживая в лаборатории.

Так он мысленно просматривал проекты других сотрудников «Меррик и Сингер», надеясь понять, что могло привлечь внимание промышленных шпионов, если это, конечно, они держали их здесь взаперти. Но безуспешно. Компания ничем секретным не занималась. Они даже не собирались в ближайшее время получать новый патент. Если быть честным, они-то и не производили ничего стоящего с того самого времени, как выпустили вместе с Сингером систему фильтрации серы. Компания для него была лишь средством удержаться на плаву, не сдать свои позиции в области экспериментальных химических исследований и иметь возможность выступать на симпозиумах.

Крики вновь прекратились.

Джеффри Меррик вскочил на ноги, лицом прижавшись к решетке, так чтобы он мог видеть массивную серебристую дверь карцера. Через считанные секунды она распахнулась.

Двое тащили Сьюзен за руки, а третий нес связку ключей. Когда они подошли ближе, Меррик увидел спекшееся кровавое пятно на голове у Сьюзен Донливи. Ее костюм был разорван, а видневшиеся из него плечо и ключица были сплошь багрово-синие. Она попыталась взглянуть на Меррика, пока те проносили ее мимо его камеры. Тот невольно вскрикнул. Все ее лицо превратилось в настоящее месиво. Один глаз настолько распух, что его невозможно было открыть, тогда как веко другого еле-еле поднималось под тяжестью грузного синяка. Кровь вперемешку со слюной беспрестанно стекала с ее недвижимых губ.

В ней теплился лишь крохотный огонек жизни.

— Господи Боже, Сьюзен! Мне очень жаль, — он ничего не мог поделать — слезы градом полились из его глаз. Увидев любого другого человека в подобном состоянии, Меррик отреагировал бы так же. Но то, что она была одной из его сотрудниц, и он был причастен ко всему, что с ней произошло и произойдет, разрывало его сердце.

Она сплюнула кровь на пол и пробормотала:

— Они даже не задали мне ни единого вопроса.

— Ублюдки! — прокричал он захватчикам вслед. — Я заплачу вам сколько угодно! Она ни причем. Она ни в чем не виновата!

Похитители вполне могли сойти за глухих, потому как абсолютно не отреагировали на выкрики Меррика. Они продолжали тащить ее по коридору. Он слышал, как открылась решетка камеры, и ее грубо втянули внутрь. Затем решетка с грохотом захлопнулась.

Меррик решил, что когда придут за ним, он будет драться. Если они собираются избить его, то он начнет первым. Он ждал их в своей камере, готовился ко встрече с ними, сжимая руки в кулаки, собирая всю свою волю.

Появился один из похитителей, тот, что с голубыми глазами. В руке он держал какой-то предмет, и прежде чем Меррик мог как-то среагировать, тот выстрелил. Это было электрошоковый пистолет, что ударил его зарядом в пятьдесят тысяч вольт, поразив нервную систему шокирующим приступом боли. Меррик на секунду замер, а затем грохнулся на пол. Когда он пришел в себя, они уже тащили его через главную дверь. Сильнейшая боль, что пронизывала его тело, начисто лишила его мысли о сопротивлении.

Глава 9

Слоун Макинтайр надела бейсболку, чтобы хоть как-то укротить свои волосы на скорости двадцати узлов, которую умудрился развить рыболовецкий катер. Глаза ее защищали широкие очки, на лицо и тело она нанесла специальный крем. На ней были шорты цвета хаки и свободная рубашка с карманами. А на ноги она обула парусины на резиновой подошве. На правой лодыжке поблескивал тоненький золотой браслет.

Она любила взбираться на борт какого-нибудь судна, это сразу напоминало ей о детстве, когда она вместе с отцом и его командой отправлялась от Флориды. Это было самое замечательное, самое счастливое время в ее жизни, за исключением нескольких эпизодов, уже после отставки отца, когда пьяные рыбаки пытались поймать ее. Этот солоноватый запах морской воды, казалось, успокаивал самую ее душу, а уединение на безбрежных морских просторах шло на пользу ее утомленному разуму. Она впервые за долго время испытывала удовольствие.