Берег Скелетов

Никто никогда больше так и не осмелился сбежать из тюрьмы, тем более — подобным образом.

Кабрильо вручил Ндебеле свой автомат и попросил прикрывать их обоих, а сам уселся около сточной дыры. Быстрыми движениями рук он снял протез и вынул остатки пластиковой взрывчатки. Скатав в длинную толстую нить, он выложил ее кольцом, повторяя очертания дна сточной дыры. Прикрепив детонатор, Хуан поставил его на одну минуту — этого времени было достаточно, чтобы отойти на безопасное расстояние.

Поддерживая Мозеса Ндебеле за плечи, он повел его прочь из камеры. Взрыв напомнил извержение вулкана: в воздухе засверкали языки пламени, поднялся дым, а осколки камня, вырванного из пола, рикошетили от потолка в разные стороны.

Вернувшись к дыре, Хуан отметил, что теперь она была примерно футов в пять в диаметре, ее зазубренные края чернели от взрыва.

Легко соскользнув вниз, Хуан помог спуститься Мозесу Ндебеле. Лидер оппозиции шумно вздохнул, стараясь вытерпеть острую боль оттого, что его серьезно поврежденную ногу потревожили.

— Как вы?

— Думаю, пройдет еще немного времени, и я обращусь к вам с вопросом, где вы достали свой протез. Видимо, моя собственная нога прослужит мне теперь очень недолго.

— Об этом можете не беспокоиться, я знаю одного очень хорошего доктора.

— Вправе ли он считаться хорошим, если вы все-таки потеряли ногу?

— Поверьте мне. Она… Она, на самом деле, начала работать на меня, когда моей настоящей ноги уже не стало.

Они стали пробираться по темному тоннелю, куда сверху стекали человеческие отходы, и где их разносили и иссушали ветра различных направлений, исключая необходимость убирать за каждым заключенным в отдельности.

Трубы были достаточно узкими, и им приходилось, в полном смысле слова, пробираться по колено в отходах, помогая себе локтями. Хуан взял курс на восток, откуда они смогут быстрее добраться до взлетно-посадочной полосы. Радовало уже то, что ветер дул им в спины и песок не летел в лицо. Минут через пять они увидали впереди яркий солнечный свет. Они достигли восточной стены тюрьмы. Выбравшись на свободу, оба тут же повалились на песок.

— Красавчик — Лоренсу Аравийскому. Прием. Как слышишь, Ларри?

— Слышу прекрасно, Красавчик, — ответил Линк. — Что у вас происходит?

— Со мной африканский гость. Мы у восточной стены. Вижу посадочную полосу. Дайте нам минут пятнадцать, чтобы добраться до нее, и тогда можете уже снижаться. Наши ребята поймут, что им надо выбираться, увидев самолет.

— Нет, Красавчик. Этот план не сработает. Как только мы зайдем на посадку, самолет увидят не только наши, но и повстанцы. А их слишком много. Мы снижаемся сейчас.

— Тогда дайте нам десять минут.

— Капитан, я не шучу. У вас действительно нет десяти минут. Если мы не сядем сейчас, от людей Мафаны не останется ничего, возможно, и от наших тоже. Изначально эта операция не была миссией смертников. Мы должны прикрыть их при отступлении. — Большой грузовой самолет уже приступил к снижению. — Только что со мной связался Макс, он передал, что ситуация изменилась, надо менять план.

Малыш сажал самолет. Этим они вынуждали Кабрильо помочь Ндебеле добраться до посадочной полосы. Иначе они не уложатся и в пятнадцать минут. Ему придется понести его. А когда самолет сядет, с одной стороны, он окажется очень уязвим на земле, и даже не будет и речи о том, чтобы они подождали, пока Хуан вернется в тюрьму за Мерриком. С другой стороны, раз уже люди Мафаны начали отступать, непременно за ними погонятся солдаты правительства, имеющие значительное численное преимущество. И тогда никто из отступления живым не выйдет. Прикрытие им необходимо, пока они не доберутся до самолета.

О каких бы изменениях Макс ни говорил, в данной ситуации Хуану приходилось безоговорочно доверять своему второму заместителю, поскольку он располагал большей полнотой информации и мог видеть всю боевую картинку в целом у себя на экранах.

Старый «Хэвиленд Карибо» представлял собой поистине самый неуклюжий самолет, что Хуан когда-либо видел в своей жизни. Он был огромен, нескладен, сутул, с огромными крыльями и высокопосаженным корпусом. Размеры крыльев служили двум практическим целям: с одной стороны, за счет них значительно увеличилась полезная нагрузка самолета, а с другой, ему на взлет и посадку требовалось намного меньше времени, чем обычным самолетам. Он был выкрашен в белый цвет с бледно-голубой полосой по длине всего корпуса.

Хуан видел, как самолет выровнялся над посадочной полосой и начал снижаться: им уже надо было спешить.

— Идем, — произнес он, обращаясь к Мозесу Ндебеле, и поднялся на ноги.

Здесь, позади тюрьмы, звуки перестрелки заглушались толстыми каменными стенами, однако ни на минуту бои во внутреннем дворе не стихали и, казалось, шли не на жизнь, а на смерть.