Берег мечты

Такого секса у него еще не было. Нина ему нравилась все больше, чего стоила ее находка с кленовым сиропом, но, пожалуй, дело было не только в сексе. А в той нежности, которую он к ней испытывал, и это скорее было похоже не на увлечение женщиной, а на любовь. Он начинал ее любить, а может быть, любил давно? Ее независимость, прямолинейность, честность и верность. Ее страстную одержимость в споре. Любил, как она занималась любовью — откровенно и в то же время застенчиво. Нравилось держать ее утром в своих объятиях и смотреть, как она спит. И он рад, что между ними наконец произошло то, о чем они оба давно втайне мечтали.

Грег тихонько снял с себя ее руки, слез с кровати и прикрыл Нину простыней. Она так и не проснулась. Он натянул шорты и пошел в кухню, по дороге подбирая использованные презервативы.

Посмотрел на часы — шесть утра. Дети проснутся часа через два, не раньше. Стараясь не шуметь, он нашел кофеварку «Мока» и вспомнил, как Нина спорила с ним, что это единственная приличная кофеварка из всех, потому что импортирована из Италии. Потом отыскал пакет с кофе, тоже итальянским. Да, Нина точно не подвержена мании чистоты, думал он, вытряхивая вчерашний осадок из фильтра. Но для Грега это вовсе не было недостатком. Вот Софи была аккуратна до мании, у него иногда возникало чувство, что своим дыханием он загрязняет стерильный воздух. Отбросив мысли о Софи, зажег огонь под кофеваркой. Потом открыл холодильник в поисках какой-нибудь еды и обнаружил там несовместимые продукты: соевое обезжиренное молоко, виноград, который постепенно превращался в изюм, и еще нечто непонятное. Он уже хотел закрыть дверцу, но увидел на ее полке, сбоку, пакет нормального молока и коробочку с итальянскими деликатесными печеньицами, взял одно в рот и пошел за чашками. Чашки стояли в раковине, он вымыл их, потом налил туда кофе и, хрустя печеньем, повернулся, чтобы отнести в спальню. И чуть не столкнулся с Ниной.

Она стояла, обмотавшись простыней от плеч, и смотрела на его хлопоты. Он подумал, что сейчас она похожа на одну из древних богинь в миниатюре: белая простыня, обернутая вокруг тела наподобие одеяния древних греков или римлян, красиво оттеняла смуглую кожу. Нина перевела взгляд с его голой груди на чашки с кофе. Он промычал что-то с набитым ртом и кивком показал, чтобы она шла за ним.

— Иди обратно в кровать, — проглотив печенье и поставив чашки на столик, сказал он, — я тебе подам туда кофе.

— Не стоит… — Она не двигалась с места.

— Слишком поздно, — он взял ее за руку и потянул к постели, — я уже принес.

— Но, Грег…

— Кофе. Ты ведь любишь его черным? — Он протянул ей чашку и подвинул коробку с печеньем. — Голодна?

— Подожди. — Она легла, устроилась поудобнее на подушках, подоткнув простыню. — Я должна максимально насладиться моментом, не каждое утро случается такое — мужчина приносит мне в постель кофе. И надо признаться, что это единственный случай в моей жизни.

Он в шутливом тосте коснулся ее чашки краем своей.

— Но не последний, обещаю, если будешь со мной. — Он сказал и спохватился, но слова уже вылетели.

Кажется, он ведет себя глупо. Чтобы не уточнять смысл сказанного, быстро наклонился и подарил ей утренний продолжительный поцелуй и не отпускал, пока не почувствовал, что она улыбается.

— Ты очень красивая, — сказал он.

Она тихо засмеялась и коснулась своих коротких взлохмаченных волос.

— О да, я знаю.

— Я не шучу.

— Не стану спорить, девушки не должны оспаривать такой комплимент. — Она пила кофе и смотрела в окно, а он смотрел на нее. Нина вздохнула удовлетворенно. — И так люблю вид из своего окна.

Он тоже посмотрел. Действительно, из окна открывался чудесный вид на озеро. Солнце еще не взошло, только розовая полоска на горизонте над холмами указывала на его скорое появление. Кое-где на озере еще виднелись клочья тумана, все предвещало скорый рассвет. Стоял полный штиль. Красота природы не могла не трогать, но сегодня он предпочитал восхищаться женщиной, с которой провел ночь. Он давно не испытывал такого чувства, вернее, не испытывал никогда. Почему-то всегда бегал за такими, как Софи и Брук. С Ниной было все иначе. Она проникла в тот уголок его сердца, куда никому еще не было доступа, и заняла там место, которое он до сих пор оберегал от всех.

Грег смотрел на нее, видел ее еще затуманенные сном глаза, мягкие губы, которые ему улыбались, он буквально пожирал ее взглядом и, не в силах устоять, подошел и лег рядом под простыню. Она вдруг остановила его руку:

— Грег, подожди…

— Нина…

Оба заговорили одновременно и замолчали.

— Извини. Ты первая.

Она поставила чашку на прикроватный столик.

— Ты должен понять, что положение вещей изменилось.

Он оперся на локоть и свободной рукой продолжал гладить ее под простыней, наблюдая за ее выражением.

— Отлично. Я готов к переменам.

Она вздрогнула, но не отстранилась.

— Что это было с твоей стороны, ты нашел во мне средство от обыденности и скуки?

Он широко улыбнулся:

— Как верно сказано. Вот именно.

Она остановила его руку:

— Я не могу говорить, прекрати это. Ты не хочешь говорить о том, что случилось между нами?