Берег мародеров

В пабе здесь очень милый и умный хозяин. Заказав джин с лимоном, я вывалила на стойку свои камешки и спросила, не золото ли в них блестит. Оказалось, что не золото, а железный колчедан. Еще хозяин сказал мне, что на всю округу у них осталась только одна работающая шахта, «Гивор». Похоже, туда переехало уже все население деревушки. Хозяин узнал по фотографии Толстяка, а потом за пинтой пива рассказал мне всю подноготную шахты. «Уил-Гарт» здесь называют «мокрой шахтой». Ее расцвет пришелся на 1927—28 годы. Олово тогда стоило 240 фунтов за тонну, и в шахте разрабатывался трехфутовый пласт чистого металла. Доходы с «Уил-Гарт» в 1928 году составили что-то около 200 ООО фунтов на капитал в 60 ООО. Купили шахту за бесценок в 1925 году. Такая уж у здешних шахт особенность: то пусто, а то натыкаешься на пласт и сколачиваешь состояние. Судя по всему, этот пласт уходил в шельф, под морское дно, оттого шахту и называли «мокрой». В итоге — острые формы силикоза у рабочих. По словам владельца паба, ни один горняк не любил эту шахту.

В ноябре 1928 года выработка в шельфе обвалилась, и целая смена — тридцать два шахтера — погибла, попав в западню. Как я поняла, в истории горного дела в Корнуолле это была одна из самых тяжких катастроф. Следствие показало, что огромная подводная пещера, уходившая в скалу над галереями, которые вели к выработкам под дном моря, оказалась гораздо глубже, чем считали вначале. Разумеется, инженеры хорошо знали эту пещеру, но водолазы, посланные туда при строительстве, неверно определили глубину: их обманул слой нанесенного морем песка. На самом деле толщина перемычки составляла не 20 футов, а всего 3. Честно говоря, сомневаюсь, что инженеры приняли все меры предосторожности. Владельцы шахт обычно плюют на жизнь горняков, а тут еще новый покупатель «Уил-Гарт» не позаботился проверить, насколько безопасны эти галереи. Вот они и обвалились, когда Уилсон начал расширять их, чтобы проложить рельсы для вагонеток и повысить таким образом выдачу на-гора.