Берег мародеров

– Это еще что,– с горькой усмешкой ответил он.– То ли будет, когда эти ублюдки поработают над тобой с недельку. Было бы не так плохо, если бы пленными тут занимались морские власти, но сейчас мы в лапах гестапо. Нас ждут жуткие времена.

Я знал, что Логан прав, но он мог бы быть настроен и более оптимистично. Как только мы закончили свой туалет, нас повели на гауптвахту, где мы предстали перед другим гестаповцем, который, вероятно, нес дневное дежурство. Это был хлипкий человечек с большой головой и резкими чертами лица. Он понравился мне не больше, чем первый. Взяв со стола какой-то зеленый бланк и пробежав его глазами, гестаповец повел нас по узкому коридору в кабинет коменданта базы. Им оказался некто Тепе, невысокий плотный мужчина с седеющими волосами и красивой головой. Чин его, видимо, соответствовал званию командира. Он произвел на меня неплохое впечатление, и мне вспомнились слова, сказанные Большим Логаном только что в умывальнике.

Гестаповец вполголоса о чем-то посовещался с коммодором, а мы стояли между нашими охранниками у двери. Наконец коммодор велел нам приблизиться к столу.

– Вы знаете корнуоллское побережье, так? – спросил он Логана. Говорил он четко и спокойно, но его английский был не так хорош, как у командира подлодки.

Логан кивнул, но промолчал.

– У нас есть карты с подробными данными о побережье,– Продолжал коммодор,– Однако, к сожалению, нет достаточно полных сведений о скалах и течениях у самого берега. Они нам требуются, и вы можете сообщить их нам, да?

Логан покачал головой. У него был озадаченный вид, как у собаки, которой не дали кость.

– Не знаю,– ответил он.

– Не знаете? Как это так? – Коммодор бросил взгляд на лежавший перед ним бланк, потом посмотрел на Логана.– Вы же рыбак, да?

Логан выглядел все таким же пришибленным.

– Да,– неуверенно сказал он.– Я так полагаю... Я не знаю.

Я покосился на него, гадая, в чем дело. Сперва я подумал, что он затеял какую-то мудреную игру. Но он приложил ладонь к лицу и тер глаза, как будто только что пробудился ото сна.

Коммодор пристально оглядел его.

– Вы военнопленный. Это вы понимаете?

Логан кивнул.

– Да, ваша честь.

– Как военнопленный вы должны отвечать на вопросы, – коммодор говорил мягко, будто с ребенком.

– Да.

– Тогда пройдите сюда.

Коммодор провел его в угол, где стоял ящик со стеклянным верхом. Под стеклом лежала какая-то карта. Он вытащил ее и заменил картой западного побережья Корнуолла, которую достал из ящика.

– Вот Кэджуит,– сказал коммодор, указывая пальцем на какую-то точку на карте.– Ну, все ли рифы тут отмечены?

Логан не отвечал. Он стоял и глядел на карту, как будто ничего не соображал.

– Так отмечены или не отмечены? – Коммодор терял терпение.

– Может и отмечены,– пробормотал Логан, переходя на невнятное произношение, характерное для корнуоллского диалекта.

– Отвечайте на вопрос коммодора,– приказал гестаповец, заходя за спину Логана. У него оказался резкий пронзительный голос, и по-английски он говорил довольно бегло и правильно.

Логан воровато оглянулся, как попавший в капкан зверь.

– Я не могу, – сказал он, и мне даже показалось, что он вот-вот расплачется – до того у него была надутая физиономия.

– Объяснитесь,– резко сказал гестаповец.

– Я... я не могу. Вот и все. Я не помню.

Логан вдруг повернулся и слепо направился к двери, как перепуганный младенец. Проходя мимо меня, он рыдал, и я видел, что в бороду стекают слезы. Плачущий человек всегда вызывает жалость, но увидеть, как плачет Логан, было до того неожиданно, что это зрелище глубоко потрясло меня. Конвоиры вернули его обратно, и какое-то время он, спотыкаясь, ходил по кругу. Потом замер, закрыв лицо руками. Его рыдания постепенно стихли.

Я видел, что коммодор и гестаповец растерялись. И было отчего. Я и сам был озадачен. Они тихо посовещались, потом коммодор повернулся к Логану и сказал:

– Подойдите сюда.

Логан направился к столу, за который снова уселся коммодор. Тот благожелательно сказал:

– Боюсь, вам пришлось несладко на борту лодки. Я сожалею об этом. Но мне срочно нужна информация. Либо вы возьмете себя в руки, либо же нам придется заставить вас говорить. Это точная карта вашего района?

Огромный кулак Логана с треском опустился на стол.

– Перестаньте задавать мне вопросы! – заревел он, и его голос сделался почти неузнаваемым – до того он стал визгливым и

истеричным.– Разве вы не видите, что я не помню? Я ничего не помню. У меня в голове какая-то пустота. Это ужасно.

Вряд ли я когда-либо видел двух более удивленных людей, чем эти немцы. До сих пор они, по-моему, либо принимали Логана за придурка, либо считали, что он хочет их обмануть. Логан посмотрел на них с таким выражением, которое иначе, как жалостным, не назовешь. Что-то в нем необычайно напоминало животное.

– Простите,– сказал он.– Я, кажется, вас напугал. Я не хотел этого. Просто... просто я ничего не помнил. Мне стало страшно.– Его взволнованно мятущиеся руки были на удивление выразительны. Коммодор бросил взгляд на меня.

– Что с вашим другом? – спросил он.

Мне пришлось признаться, что я не знаю.