Берег и море (СИ)

Голова внезапно такая кристально чистая, я будто заново смотрю на мир: теми же глазами, но под совершенно другим углом.

Уменьшаюсь до размеров кошки; и я в руках у первого и последнего человека, который смотрит на меня с любовью: в руках моей матери. У неё иссиня чёрные волосы и красивого оттенка корицы карие глаза. Это Реджина. Уставшая и обессиленная, она плачет, но выглядит невероятно счастливой. Она открывает рот, чтобы назвать меня по имени, но вдруг нас обеих накрывает темнота. Я громко и истошно кричу — и это последнее, что случается перед тем, как я просыпаюсь в доме у совершенно других людей. Они ненавидят меня. Мужчина и женщина, пастухи, бьют меня той же палкой, которой загоняют скот, когда видят, как я небрежным взмахом руки создаю из пустоты сладкое красное яблоко и угощаю им маленького мальчика, их сына — единственного, кто беспокоится обо мне. Они думают, что я дочь Рогатого Короля — тёмного мага, держащего в страхе всю округу, и старательно пытаются выбить из меня всё волшебство, чтобы «наставить на путь истинный».

Эта пытка длится до тех пор, пока я не решаюсь убежать в лес. Там нахожу и новый дом, и новую семью. Таран — парень-свинопас, живущий особняком и обеспечивающий нашу королеву самой лучшей свининой, разрешает мне остаться при условии, что я буду приносить хоть какую-то пользу. Я нахожу старый лук и стрелы в его сарае и с помощью магии превращаю их в самое опасное оружие в мире: каждая выпущенная стрела не просто попадает в цель, она приносит моментальную смерть его жертве. Я влюбляюсь в Тарана — безумно и безответно, ведь он влюблён в принцессу Айлонви. То, как они смотрят друг на друга — сомнений нет, любовь настоящая и истинная — и потому я покидаю дом Тарана и возвращаюсь туда, откуда так торопилась сбежать.

Лук и стрелы придают уверенности, а она усиливает гнев, разочарование и ненависть, таящиеся в душе. В голове созревает план мести.

Я убиваю тех, кого считала матерью и отцом, прямо на глазах у их родного сына. Последнее, что слышу, прежде чем выпускаю третью стрелу — плач мальчика.

Опустошённая, но до ужаса спокойная, выхожу из маленькой хижины, где меня со всех сторон окутывает фиолетово-зелёный дым.

Дальше — бесконечный Сторибрук.

Слёзы обжигают глаза. Устремляю взгляд под ноги, концентрируя его на своих синих кедах, и пытаюсь подавить образовавшийся в груди моток колючей проволоки.

Я монстр. Я убийца. И всему виной женщина, отказавшаяся от своей маленькой новорождённой дочери.

— Не я дала тебе это имя, — шепчет Реджина. У меня нет сил поднять глаза, я просто слушаю. — Луиза … Это в твоём стиле, мама. А я хотела назвать дочку Ханной. Точнее, мы хотели: я и Дэниел. Моя маленькая девочка должна была быть доброй и милосердной, как и её отец …

Я качаю головой. После того, как супруги, вырастившие меня, сообщили, что я не их дочь, не проходило и дня, чтобы я не думала о том, что скажу матери, если найду её.

Но разве я могла ожидать, что моя мать — Злая Королева?

— Я так тебя ждала, — продолжает Реджина. — Так хотела …

Я поднимаю голову. Реджина дёргается в мою сторону, но я отклоняюсь, натыкаясь спиной в стоящую сзади Руби. Узнаю её по красному лаку на ногтях — её ладонь мягко хватает моё предплечье.

— Странно ты показываешь свою любовь, отдавая ребёнка тем, кто бил его и унижал в течение двадцати с лишним лет! — я задыхаюсь от ненависти. Чтобы подтвердить свои слова, расстёгиваю молнию на джинсовой куртке, задираю футболку и демонстрирую всем окружающим шрамы на боках и животе. Так вот откуда они взялись! — Посмотри, что ты подарила мне вместо счастливого детства!

Рот Реджины распахивается в немом возгласе. Я знаю, как ужасно выглядят мои шрамы со стороны. Вылечить их магией в подростковом возрасте мне так и не удалось. Получилось только хуже: раны начинали гноиться, из-за чего шрамы теперь похожи на длинных маленьких гусениц со множеством бледно-красных лапок.

— Я медленно умирала каждый день с самого рождения.

Реджина обхватывает корпус руками. В её глазах блестят слёзы.

Я поправляю футболку, поджимаю губы, разворачиваюсь на пятках и хочу убежать, но снова врезаюсь в Руби и в этот раз буквально падаю в её объятья. Мне невероятно стыдно за эту слабость, но я ничего не могу с собой поделать.

Руби гладит меня по волосам до тех пор, пока я наконец не собираюсь с духом и не выпрямляюсь.

— Луиза, — зовёт Реджина. — Пожалуйста. Я твоя мама …

— Нет, — грубо обрываю я. — У меня нет матери, она меня бросила.

***

Кора следит за уходящей внучкой. Спина той ровная и напряжённая, словно натянутая струна арфы. Молодая женщина исчезает, ни разу не обернувшись. Гордая, прям как родная бабушка.

— Крюк, — зовёт женщина. Вместе с пиратом на неё поворачиваются как минимум пять голов любопытных жителей Сторибрука. — Глаз с неё не спускай.

— Ещё чего, — рычит Киллиан. — Я в няньки не нанимался, даже для такой милой особы.

— Закрой свой рот, пират, она моя дочь, — шипит Реджина.

В её руках вспыхивает огненный шар. Крюк самодовольно кривит губы.

— У тебя всё равно нет другого выбора, — всё так же спокойно произносит Кора.