Берег и море (СИ)

— Как тебе удалось выгнать отсюда Голда? — интересуется Руби.

Она берёт в руки старинную вазу с изображением цветов, птиц и солнца. Та выглядит слишком хрупкой для того, чтобы крепко сжимать её даже такими худыми пальцами, как у Руби.

— Мне и не пришлось, — отвечает Белль. Она резко поворачивается на месте, так, что её каштановые волосы, собранные в низкий хвост, перелетают с плеча за спину. — Румпель сам ушёл. Сказал, что у него есть важные дела.

— Важные дела? — переспрашиваю я.

Руби со звоном ставит вазу на место. Я морщусь, когда кажется, что та вот-вот рассыплется на осколки.

— Он не сказал, какие, если ты об этом. Но время у нас есть, хоть я и не знаю, сколько конкретно.

— Поэтому предлагаю не медлить больше с поисками! — воодушевлённо подмечает Руби.

Лавка только на первый взгляд кажется маленькой. Теперь, когда спустя пятнадцать минут нам так и не удалось найти мои лук и стрелы, я понимаю, что она намного больше своего фактического размера. Предметы здесь выстраиваются в несколько рядов, затрудняя поиски, да и к тому же, некоторые из них выглядят угрожающе.

— Как думаете, что это? — я демонстрирую Руби и Белль шкатулку в виде чёрной пирамиды с позолоченными гранями.

— Наверняка что-то волшебное, — отвечает Белль.

— Ага, и с вероятностью в сто процентов что-то смертельно опасное, — подмечает Руби.

Белль одаривает её недовольным взглядом. Сказать, что в лавке Голда есть что-то злое, это равносильно тому, чтобы назвать самого Голда злым. Для Белль это непозволительная роскошь — она единственный человек во всех мирах, который не считает Румпельштильцхена чудовищем.

— Твой этот лук, он выглядит как-то по-особенному? — интересуется Белль.

Она указывает пальцем на мечи и арбалеты, скрытые за стеклянной дверцей массивного деревянного шкафа. Я отрицательно мотаю головой.

— Он самый обычный, разве что волшебный, — я провожу ладонью по фигурной раме одной из картин, висящий на стене. — Как и всё вокруг.

— Насколько он … волшебный? — уточняет Белль. Я пристально разглядываю огромный макет корабля за её спиной. — В смысле, насколько сильна магия, находящаяся с нём?

— Не знаю, — с невозмутимым лицом вру я.

В книге Генри ничего не сказано о способности лука не оставлять свою жертву в живых. А упоминать об этом самой не в моих интересах: меня итак считают изгоем в этом городе. Узнай они о том, что я создала оружие, способное убить любого, меня бы тут же отправили за черту.

— Я спрашиваю, потому что особо сильные предметы Румпель хранит в специальных тайниках, — Белль внимательно рассматривает содержимое полок.

— В таком случае, на поиски у нас может уйти целая вечность, — подмечает Руби. — И это при том, что Голд должен скоро вернуться.

— Может, есть какое-нибудь поисковое заклинание? — я беру с подставки какую-то деревянную палочку длиной чуть короче предплечья и вглядываюсь в резные узоры на одном из её концов.

— Насчёт заклинаний — это тебе к Реджине, — отвечает Руби.

Я стараюсь пропустить её слова мимо ушей, но пальцы сами автоматически сжимаются в кулаки. Белль выхватывает палочку из моих рук, уверяя в том, что лучше не трогать ничего, что не имеет определённого назначения.

— Как твои отношения с новой семьёй, кстати? — не унимается Руби.

Я люблю её, она моя хорошая подруга, но сейчас мне хочется нагрубить ей, сказать, что это не её ума дело. Я почти поворачиваюсь к ней и произношу вслух всё, что собралось на кончике языка, но ловлю своё отражение в круглом зеркале на подставке, покрытой изумрудными камнями.

Это не я. Моя челюсть никогда не была такой напряжённой, губы такими поджатыми, а морщины на лбу такими глубокими.

А взгляд … Сейчас я уверена, что таким взглядом можно убить.

Чья-то рука ложится мне на плечо.

— Лу, ты чего? — спрашивает Белль.

Я трясу головой в попытке расслабить все мышцы на лице. У Белль в руках деревянная коробка, под завязку набитая маленькими колбами с разноцветным содержимым. Одна из них издаёт такой яркий блеск, что поначалу мне кажется, будто что-то попало в глаза. Мне приходится проморгаться, прежде чем понять, что дело действительно в содержимом колбы — тёмно-сером светящемся пепле.

— Что это? — щурясь, спрашиваю я.

— Ты о чём? — удивлённо переспрашивает Белль.

— Об этом, — я вытаскиваю колбу из коробки. — Что это?

Руби подходит к нам, берёт из моей руки колбу и с интересов вертит её, наблюдая за тем, как песчаное содержимое бьётся внутри стеклянной тары.

— Выглядит как сушёный майоран, — подмечает Руби.

— Не думаю, что Румпель хранит среди волшебных артефактов приправы для еды, — отвечает Белль с улыбкой.

Она хочет забрать у Руби колбу обратно, когда я сама выхватываю её и устраиваю на обеих ладонях, как на блюдце.

— Но почему она светится?

Чем дольше я смотрю на колбу, тем ярче становится блеск, словно в моих руках кусочек солнца, усыпанного пыльцой феи.

— О чём ты говоришь, Лу? — в голосе Руби явное беспокойство.