Бенвенуто Челлини

Утром работники мастерской подняли шум — все ларчики сломаны, серебряные и золотые вещи пропали. Бенвенуто пришел в ужас. Не столько украденного добра ему было жалко, сколько боялся он навета недоброжелателей. Он так и слышал, как шепчут они в ухо папе: не верьте Бенвенуто, он сам украл ваши драгоценные камни, а вора придумал, чтобы оправдаться. Вещь папы и все его камни хранились обычно в сундуке. Вечером было жарко, работники разделись до рубашек, а снятую одежду оставили ворохом на сундуке. Это и спасло его содержимое от воров. Видно, в те времена Рим был «большой деревней», потому что слух об ограблении Бенвенуто тотчас же разнесся по всему городу и достиг папского дворца. Начались ахи и охи:

«— Как вы доверяете, всеблаженный отче, такие ценные камни молодому человеку, который весь огонь и погружен не столько в искусство, сколько в оружие и которому еще нет тридцати лет?»

Когда Бенвенуто предстал перед папой, тот принял его сурово.

— Зачем явился? Что тут у тебя? — Он указал на сверток в руках ювелира.

— Здесь ваша работа и все камни в целости и сохранности.

Дальше все как обычно, «папа посветлел лицом».

— Ступай и будь по-прежнему честен.

Как просто и легко в те стародавние времена было общаться творческому человеку с сильными мира сего. А папа — живой Бог на земле, а поди ж ты. Зашел Бенвенуто, туда-сюда, поговорили, расстались. В эпоху Высокого Возрождения много воевали, подличали, дрались из-за каждой ерунды, развратничали, но не рушили «малый бизнес», которым занимался Бенвенуто, и уважали тех, кого позднее стали называть интеллигенцией.

Тут, кстати, нашелся и «некий ювелир», который ограбил мастерскую, но все украденное отдал, что не спасло его от виселицы. С главным фальшивомонетчиком поступили так же, повесили в Банки, против дверей монетного двора, второго сослали на каторгу. Знаете современный анекдот: фальшивомонетчик сделал из двух золотых один и попал на каторгу. Это не про Бенвенуто.

Обида

В начале октября 1530 года в Риме случилось наводнение, Тибр вышел из берегов. Высокая вода стояла два дня и нанесла городу огромный ущерб. Много людей погибло. Как в таких условиях работать? «Я стоял и смотрел, что делается, и уже день кончался, пробило двадцать два часа, а воды росли непомерно. А так как мой дом и мастерская выходили спереди на Банки, а сзади возвышались на несколько локтей, потому что приходились со стороны Монте-Джордано, то я, подумав прежде всего о спасении своей жизни, а затем о чести, а самую золотую работу оставил на попечение моим работникам, и так, босиком, спустился из задних моих окон и пошел, как мог, через эти воды, пока не пришел на Монте-Кавалло, где я встретил мессира Джованни Ганди, камерального клирика, и Бастиано, венецианского живописца». Им он отдал на сохранение драгоценные камни. Через несколько дней можно было опять приниматься за работу.

Наконец Бенвенуто окончил главный заказ — пряжку для папской ризы. Восторгу не было предела. Эта работа не дошла до нас, но, видимо, она и впрямь была прекрасна. Даже строгий Вазари, художник и бытописатель живописцев, ваятелей и зодчих Италии, восхищался этой работой. М. Л. Лозинский пишет: «Вазари, вряд ли питавший к Бенвенуто особо дружеские чувства, прямо говорит, что в золотых дел мастерстве он был всех знаменитее в свои времена и что лучшего, чем его работы, нельзя и вообразить; монеты, выбитые им для папы Климента и для герцога Алессандро, он считает красивейшими из когда-либо виданных, совершенными образцами искусства, которые справедливо берегутся, как прекраснейшие из античных медалей».

Папа Климент VII хотел быть щедрым, но не мог. Ватиканская казна была пуста.

— Если бы я был богатым государем, — сказал он, — я бы подарил моему Бенвенуто столько земли, сколько бы мог охватить его глаз; но так как по теперешним временам мы бедные, разоренные государи, то, во всяком случае, мы ему дадим столько хлеба, что хватит на его малые желания.

Но Бенвенуто не растерялся. «Выждав, когда у папы пройдет этот его словесный зуд», он попросил должность булавоносца, которая на этот момент была свободна. Должность эта была чистой синекурой. Булава — символ папской власти, а весь фокус в том, что носить ее мог любой человек, нанятый Бенвенуто за гроши. Должность булавоносца Бенвенуто получил, правда, папа заметил, что Бенвенуто достоин гораздо большего, чем эта должность. Бенвенуто с достоинством ответил, что готов принять ее как задаток. Булавоносцем он был до 1535 года и получал за нее 200 скудо в год, по тем временам очень неплохие деньги.