Бенвенуто Челлини

А тут и зловредные звезды Бенвенуто перестали посылать свои опасные лучи – в Рим из Парижа приехал кардинал Феррарский д’Эсте, прежний благодетель. Папа принял кардинала с распростертыми объятиями. Ему хотелось поговорить о французских делах, поэтому он устроил кардиналу роскошную встречу. Чревоугодие и винопитие при папском дворе процветали, раз в неделю папа «учинял весьма здоровенный кутеж, так что потом его выблевывал» – так непочтительно о понтифике пишет Бенвенуто. Такой же кутеж был устроен при встрече с кардиналом Феррарским. Франциск I был щедр, кардинал угодил папе подарками, а потом между делом завел разговор о Бенвенуто: мол, король не оставил мечты видеть ювелира при своем дворе. Тогда папа, «чувствуя, что приближается к часу своего блева, и так как чрезмерное изобилие вина также делало свое дело, сказал кардиналу с великим смехом»:

– Да забирайте его! Сейчас же скажу, чтоб отвели его домой.

Кардинал не стал откладывать дело на утро, этой же ночью он забрал Бенвенуто из замка и поместил в своем доме. На следующий день кастелян Антонио, забыв наказ покойного брата, потребовал с освобожденного тюремные издержки. Бенвенуто был совершенно разорен, но он нашел эти «несколько сотен скудо». Кардинал посоветовал уплатить их немедленно, потому что знал уже, что папа очень жалеет, что пленник обрел свободу.

Так описывает положение дел сам Бенвенуто, но у этого есть реальная подоплека. Не только пьянка и счастливый случай помогли Бенвенуто. Из Франции вернулся старший сын герцога Пьеро Луиджи – Алессандро Фарнезе. Он и объяснил папе, что ситуация в Европе сейчас такова, что все просьбы Франциска I выгоднее удовлетворить, чем отказывать в них.

Бенвенуто возвращался к жизни. Он сочинял и правил капитоло, много размышлял о жизни, о добре и зле. В себе, в своем теле и духе, он нашел некоторое изменение. Страдания его не прошли даром. Наши бы астрологи сказали, что у него «просветилась и обозначилась аура», Бенвенуто назвал это сиянием и с детской непосредственностью, а также очень велеречиво сообщил об этом миру: «И еще я не хочу оставить в стороне одну вещь, величайшую, какая случалась с другими людьми; и это для подтверждения божественности Бога и Его тайн, каковой удостоил меня этого удостоиться; что с тех пор, как я это увидел, у меня осталось сияние, удивительное дело, над моей головой, каковое очевидно всякого рода человеку, которому я хотел его показать, каковых было весьма немного. Это видно на моей тени утром при восходе солнца вплоть до двух часов по солнцу, и много лучше видно, когда на травке бывает этакая влажная роса; также видно и вечером при закате солнца». Косноязычно описано, но впечатляет.

С нимбом или без нимба, но надо было закончить работу для кардинала Феррарского. Недоделанный серебряный таз сыскался в мастерской, кувшинчик был украден. Приходили друзья – Луиджи Аламанни (1496—1556), известный поэт, автор дидактических поэм. С ним Бенвенуто мог обсудить свои капитоло. Они были земляками, но из-за своих республиканских убеждений Аламанни вынужден был оставить Флоренцию. Сейчас он жил в Париже, но и в Рим заезжал. Приходил также Габбриелло Чезано, юрист, очень известный среди гуманистов человек. Эти люди были куда образованнее Бенвенуто, но они очень ценили его общество, во-первых, за талант, с ним было интересно, на «во-вторых» приходится много хороших качеств, а главное из них – бескорыстная преданность дружбе.

Кардинал, благо Бенвенуто жил под его крышей, завалил Бенвенуто заказами. Кувшинчик и таз пришлось отложить. Теперь он стал делать для кардинала архипастырскую печать, размер обычный – «как рука двенадцатилетнего мальчика». На печати Бенвенуто вырезал две евангельские истории: первая – святой Иоанн проповедует в пустыне, вторая – святой Амвросий на коне с бичом в руке изгоняет ариан. Непонятно, почему Бенвенуто выбрал этот сюжет, его часто использовали в литературе, а в изобразительном искусстве в это время крайне редко, а может быть, никогда. Святой Амвросий Миланский, один из замечательных отцов церкви (родился около 340 года), активно выступал против ариан. Название ереси идет от имени александрийского священника Ария, который учил о неравенстве Христа и Бога-отца, хотя в Константинополе уже был установлен (381 год) церковный догмат о единосущии Бога-отца и Бога-сына и составлен Символ Веры. Печать, как все у Бенвенуто, была выполнена великолепно.

Кардинал Феррарский задумал сделать подарок королю и поэтому заказал Бенвенуто выполнить модель солонки. Разговор шел в присутствии двух друзей, и, конечно, они тут же загорелись и начали давать советы, какие фигуры именно должны быть на этой солонке представлены. Мессир Аламанни «на словах начертал, чтобы я сделал Венеру с купидоном, вместе с многочисленными приятностями». Мессир Чезано предложил изобразить Амфитриту, жену Нептуна, а также тритонов. Бенвенуто, однако, сказал, что благодарит за совет, но поступит по-своему. «Вы сказали, а я сделаю!»