Бенни Имура. 3 книги

— Прости! — выкрикнул он, когда камень размозжил череп одного из мертвецов. Тот мгновенно отключился. Бенни резко повернулся, когда второй зомби рухнул на натянутую веревку, а за ним и третий. Он подскочил к ним, обрушив на их головы свое оружие.

— Прости! — кричал он каждый раз, когда окончательно добивал зомов.

Теперь проход кишел мертвецами. Еще двое перевалились через веревочное заграждение, и он убил их. Но раскалывать черепа оказалось непросто, и Бенни чувствовал, что силы покидают его.

Шелковая нить заскрипела, когда толпа живых мертвецов навалилась на нее.

Бенни понимал, что заграждение может не выдержать. Их было слишком много, а земляные стены были не столь прочны, чтобы плотно удерживать в себе ветки. Он выхватил меч и принялся кромсать мертвых за заграждением, отрубая ладони и руки полностью. Опускаясь на корточки, Бенни отсекал клинком их лодыжки, четкими взмахами сносил головы. Он пытался соорудить бастион из тел, который помог бы хоть на какое-то время замедлить движение мертвой орды.

А затем раздался протяжный треск разлетающихся щепок, нить обвисла, и мертвые тела своей огромной массой обрушились в проход, падая друг на друга. Зомби, которых Бенни покалечил и убил, распластались на земле, а остальные посыпались сверху. А он продолжал рубить их, стараясь похоронить самых активных преследователей под тяжестью тех, кто уже навсегда упокоен.

Меч был невероятно острым, и Бенни искусно владел им, но эта работа больше подходила для топорика мясника. То и дело клинок отскакивал от костей и застревал в лохмотьях, висящих на иссохших телах.

Руки Бенни ломило, а вскоре их сковала сильная боль. Дыхание стало прерывистым, но мертвые продолжали прибывать.

Их было слишком много. Так много, что Бенни не успевал перевести дух, чтобы продолжить извиняться перед ними. Ему был необходим каждый глоток воздуха, чтобы выжить. Он попятился назад, чувствуя собственное бессилие и абсолютную невозможность справиться с такой оравой зомби в этом замкнутом пространстве. Теперь, похоже, единственным вариантом для него становилось бегство. Если повезет, расщелина где-нибудь сузится достаточно для того, чтобы, цепляясь за стены, выбраться наверх.

Он попятился назад, а затем развернулся и побежал.

Но вдруг замер.

Расщелина впереди не была пустой. Из пыльного полумрака, покачиваясь, выходили стонущие толпы живых мертвецов.

Он оказался в ловушке.

5

— Ну, давайте же, — пробормотал Бенни, когда толпа зомби приблизилась, но даже сам не услышал в своем голосе оживления. В нем не было вызова. Не было жизни.

И выхода тоже не было.

Крутые стены расщелины были слишком высокими, а земля чересчур мягкой. Узкий и извилистый проход с обоих концов оказался заблокирован толпами живых мертвецов. Через несколько секунд они переберутся через завал из мертвых тел и грязи и схватят его.

Это конец.

Слова, словно фейерверки, взрывались в его голове, громкие, яркие и до ужаса реальные.

Мертвецов было слишком много, и ни единого шанса пробраться сквозь их толпы, а даже если бы у него и получилось, что потом? Он по-прежнему окажется запертым в этой ловушке, в полной темноте. Он уже убил десяток зомби и еще дюжину покалечил, и в ближнем бою он наверняка бы смог уложить еще пять или шесть этих существ до того момента, как его самого не станет. Возможно, даже десятерых, если продолжит двигаться.

Это звучало замечательно и очень героически, но Бенни слишком хорошо знал, что для того, чтобы размахивать мечом, требовалась выносливость, а каждый раз, совершая смертоносный удар, он расходовал оставшиеся силы.

Зомби никогда не уставали.

И даже если бы ему удалось прикончить тридцать штук, тридцать первый или тридцать второй мертвец непременно добрался бы до него. Они обладали терпением вечности, а он был всего лишь живым человеком из плоти и крови. Усталость и мышечное напряжение были для него столь же губительны, как укусы мертвецов.

Это чудовищное осознание не вдохнуло в него искру, подвигнув на решительные действия. Все произошло как раз наоборот. Оно лишило его решимости, и тело тут же утратило всю свою силу. Бенни безвольно прислонился к грязной стене. Его колени подгибались.

Бенни вглядывался в лица зомби, приближавшихся к нему шаркающей походкой. В последние моменты своей жизни он словно смотрел сквозь их мертвенно-бледную кожу и высохшую плоть, сквозь разложение и белесую муть глаз. На какое-то краткое мгновение он увидел в них людей, которыми они когда-то были. Не монстров. А настоящих, живых людей. Потерянных людей. Тех, кто заболел, или тех, кто подвергся нападению, тех, кто умер, чтобы возродиться в своеобразном аду, где царили невиданные доселе, ужасные мучения.

«Но ведь они пожирают людей!» — как-то сказал Бенни брату, прокричав эти слова, когда они поспорили во время своего первого путешествия в «Руины».

И Том ответил ему, сказав самые страшные слова, которые Бенни когда-либо слышал.

«Когда-то они были людьми».

Боже.