Бенни Имура. 3 книги

Том, бросив на него взгляд, продолжил пить кофе и медлил с ответом.

— Скажи мне, малой, чем я по-твоему занимаюсь?

— Ну, убиваешь зомов.

— Серьезно?

— Это ты так говоришь, — сказал Бенни и нехотя добавил: — Все так говорят. Том Имура выдающийся убийца зомби.

Том кивнул, словно Бенни сказал что-то интересное.

— И ты считаешь, я делаю только это? Просто подхожу к любому зомби, которого вижу, и — бах!

— Эм… да.

— Эм… нет. — Том покачал головой. — Как можно жить со мной в одном доме и не знать, чем я занимаюсь, что представляет собой моя работа?

— Какая разница? У всех, кого я знаю, есть брат, сестра, папа, мама или бабушка, которые убивали зомов. В чем проблема?

Он хотел добавить, что, по его мнению, Том, вероятно, убивал их с расстояния из мощной винтовки с оптическим прицелом, а не как Чарли и Хаммер, не боявшиеся делать это голыми руками.

— Бенни, убийство живых мертвецов — часть моей работы. Но ты знаешь, зачем я это делаю? И для кого?

— Чтобы развлечься? — предположил Бенни, надеясь, что Том крут хотя бы в этом.

— Попробуй еще раз.

— Ладно… тогда ради денег… и того, кто тебе их заплатит.

— Ты притворяешься дураком или действительно не понимаешь?

— Что, думаешь, я не знаю, что ты охотник за головами? Все это знают. Дядя Зака Маттиаса, Чарли, тоже этим занимается. Я слышал его истории о том, как он уходил в «Руины», чтобы охотиться на зомов.

Чашка с кофе застыла на полпути к губам Тома.

— Чарли?.. Ты знаешь Чарли по прозвищу Кровавый Глаз?

— Он злится, когда его так называют.

— Чарли нельзя находиться рядом с людьми.

— Почему? — спросил Бенни. — Он рассказывает лучшие истории. Он веселый.

— Он убийца.

— И ты тоже.

Улыбка сошла с лица Тома.

— Господи, я идиот. Похоже, я самый худший брат в истории мира, раз ты считаешь меня таким же, как Кровавый Глаз.

— Ну… ты не совсем, как Чарли.

— О… это уже что-то…

— Чарли мужик.

— Чарли мужик, — повторил Том. Откинулся на спинку стула и потер глаза. — Боже правый. Что можно найти интересного в таком отморозке, как Чарли?

— Он все рассказывает как есть, — сказал Бенни. — В смысле, странно, что нас окружает триллион зомов, но мы только поверхностно проходим в школе Первую ночь и зомби. Нам об этом не рассказывают. Это безумие. В спасенных во время Первой ночи учебниках рассказывается о мире — политике, машинах и всем таком, — но знаешь, что у нас есть о Первой ночи? Брошюра. Какой в этом смысл? Я могу рассказать тебе о производстве и модели каждой машины, собранной в Детройте, но ничего не знаю о том, как пал Детройт во время Первой ночи. Знаю о сотовых, компьютерах и всяком таком… Но не знаю, что находится по ту сторону забора… Кроме того, чем поделился Чарли. Дважды в месяц нас учат убивать зомби в спортивном зале, ударяя палками по куклам из соломы, и в скаутах нас обучают такому же дерьму, но никто — совсем никто, — кроме Чарли и Хаммера, не рассказывает о зомах. Похоже, наши учителя думают, мы узнаем про них от наших предков, но мои друзья ни разу ничего не слышали дома. А ты еще хуже, потому что убивать зомов — твоя работа, и ты никогда о ней не рассказываешь. Никогда. Да, ты помогаешь мне с математикой, историей и всем остальным, но когда разговор заходит о зомах… Я узнаю больше благодаря картам с зомби, чем тебе. Все в этом городе, кто старше двадцати, ведут себя так, словно мы живем на Марсе. В смысле, сколько людей ходит в Красную Зону, не говоря уже о заборе? Даже охранники у забора говорят не о зомах, а о софтболе и что вчера вечером ели на ужин. И притворяются, будто ходячих трупов вообще не существует.

— Бенни, люди и правда ходят в Красную Зону. Чтобы вывесить портреты поражения для охотников за головами.

— О, да? А я точно знаю, что многие платят детям, чтобы те вывесили портреты за них. Откуда? Потому что сам вывесил сотню.

— Ты?..

— Зомби-карты сами себя не купят, Том. И когда люди просят вывесить портреты, они даже не говорят, кто на них изображен. В смысле, мы стоим, оба смотрим на портрет, и никто даже не упоминает слово «зом». Многие говорят: «Эй, парень, хочешь повесить его за меня?» Они никогда не говорят где. Знают, что мы в курсе, но не могут взять и произнести это вслух. Это чертовски странно, чувак.

— Бенни, люди напуганы. Они находятся в отрицании. Тебе всего пятнадцать, так что ты и твои друзья не совсем понимаете, что происходило в Первую ночь.

— Да ты что, мистер «очевидное-невероятное». Об этом я и говорю! Мы хотим знать.

Том поджал губы.

— Мне кажется… вас хотят оградить от такого.

Бенни хотелось чем-нибудь кинуться в Тома. Он посмотрел на тяжелую книгу — такая, возможно, разбудит его.

— Как нас могут оградить? Мы живем за воротами, окруженные «Гнилью и руинами». Может, слышал об этом? Об огромной местности, которую раньше называли Америкой? Заполненной зомами? Несправедливо, что нам не говорят правду.

— Бенни, я…

— Это и наш мир тоже, — огрызнулся Бенни. Его слова ударили Тома, словно пощечина. А потом Бенни скинул в тишину еще одну бомбу. — Не наседай на меня из-за того, что слушаю Чарли, так как он единственный считает, что мы должны знать правду.