Бенита

Ничего не отвечая, Бенита соскользнула с седла, почувствовала, что не может удержаться на ногах, и упала на землю. С легким восклицанием Мейер ее поднял, велел двум кафрам взять лошадей и отнес молодую девушку в дом.

– Вам нужно сейчас же лечь в постель, – сказал он подле двери, выходившей из гостиной. – Я велел затопить камин в вашей комнате на случай вашего приезда, и старая тетка

Салли принесет вам бульон с водкой и горячей воды, чтобы согреть ноги. Ах, вот и ты, старая фру. Иди, помоги этой леди, твоей госпоже. Все готово?

– Все, баас, – ответила толстая поселянка с добрым лицом. – Пойдемте, малютка, я раздену вас.

Через полчаса Бенита, которая выпила водки больше, чем когда-либо в жизни, была закутана и крепко спала.

Когда она проснулась, солнечный свет лился сквозь занавешенное окно, и при свете она увидела, что часы, стояшие на камине, показывали половину двенадцатого. Она проспала почти двенадцать часов и почувствовала, что вполне здорова и даже голодна. Только небольшая усталость и какое-то неприятное тупое чувство в голове, может быть, следствие непривычного для нее алкоголя – остались у девушки.

С веранды донесся голос Джекоба Мейера; он приказывал туземцам перестать петь, так как они разбудят «госпожу», которая спит. Говоря о ней, он употребил зулусское слово «никози-кааз», которое, как Бенита помнила, означало «повелительница» или «предводительница». Она нашла, что он очень заботлив и почувствовала к нему благодарность, и не сразу вспомнила, до чего он не понравился ей сначала.

ГЛАВА VI. Дукат

С той памятной ночи, когда Бенита приехала в Руи-Крантц, прошло около шести недель. Наступила весна, вельд казался изумрудным от густой травы, и на нем пестрели цветы. Только сердце Бениты было мертво и пусто…

Она целыми днями думала, а по ночам грезила о человеке, который хладнокровно принес в жертву свою жизнь, чтобы спасти погибавшую женщину и ее малютку. Она спрашивала себя, мог ли он сделать это, если бы узнал тогда ее ответ?

Никаких известий не приходило больше о Роберте Сеймуре, и трагедия парохода «Занзибар» уже была забыта. Живые погребли своих мертвых, и с тех пор в мире произошло много еще худших событий.

Но Бенита не могла забыть своего Роберта. Она ездила верхом по вельду, сидела на берегу озера, наблюдая за дикими птицами или слушала, как ночью их стаи проносились над нею; прислушивалась к воркованию голубок, к завыванию выпи в тростниках, считала животных, бродивших по холмам, чтобы отвлечься от грустных мыслей, она искала утешения в природе, но не находила его; искала отрады в звездном небе, но блестящие огоньки были так далеко… В душе ее царила смерть, хотя ее цветущая внешность говорила о другом.

Ей было приятно беседовать с отцом, потому что он любил ее, и его любовь поддерживала ее израненное сердце. Джекоб Мейер тоже занимал ее, потому что теперь, когда безотчетное боязливое чувство замерло в ней, он казался Бените очень интересным и, до известной степени, образованным человеком.

Он рассказывал, что родился в Германии, позже был отослан в Англию, чтобы избежать воинской повинности. Там он сделался клерком в доме южно-африканских купцов и, благодаря своим способностям, получил должность заведующего отделением этого дома в Капской колонии. Что случилось с ним там, Бенита никогда не узнала, но, вероятно, он проявил себя далеко не с лучшей стороны. Во всяком случае, его связь с фирмой прекратилась, и он на несколько лет сделался путешествующим торговцем, а потом компаньоном его отца.

Какого бы ни было прошлое Джекоба, его можно было назвать необычайно способным человеком и приятным собеседником. Именно он написал акварельные картинки, украшавшие ее комнату, играл он и пел тоже очень хорошо.

Кроме того, как и говорил Роберт Сеймур, Мейер много читал и интересовался вопросами, которые не часто изучают в Южной Африке; у него была целая библиотека, по большей части, философских, исторических и научных сочинений. Он охотно предоставил Бените свои книги. Но беллетристики он не любил, говоря, что истинная жизнь, ее тайны и загадки гораздо интереснее воображаемых приключений.

Раз вечером, когда они вместе гуляли по берегу озера, наблюдая, как отсвет вечерней зари дрожал на поверхности воды, любопытство Бениты заставило ее спросить Мейера, почему человек с его способностями довольствуется той жизнью, которую он сейчас ведет.

– Я живу так, чтобы иметь возможность потом жить лучше, – был ответ. – О, не на небесах, мисс Клиффорд, потому что о них я ничего не знаю, да, как мне кажется, о них и знать-то нечего… а здесь, здесь, на земле.

– Что вы называете «жить лучше», мистер Мейер? – спросила она.

– Я говорю, – и его черные глаза вспыхнули, – о большом богатстве и той власти, которое оно дает. Ах, я вижу, вы считаете меня низким материалистом, но в здешнем мире деньги, мисс Клиффорд, деньги – это все!

Она улыбнулась и ответила:

– Боюсь, что здесь, на возвышенности вельда, мистер Мейер, ваше богатство – одна фантазия. Вряд ли вам удастся добиться богатства, разводя лошадей.