Белым по черному

Спустился на кухню в джинсах и футболке, съел практически всё, что приготовила мама, затем прошёл в гостиную. Наклонился и, обнаружив журнал под диваном, полез за ним. Во взгляде матери прочёл непонимание.

— Мама, кто у нас убирает в доме?

— Тоня, ты же знаешь, — удивлённо ответила Ираида Аркадьевна.

— Я знаю, что плачу ей зарплату, а вот когда она последний раз мыла полы — для меня загадка.

— Так вчера и мыла, — как-то неуверенно сообщила мама.

— Этот журнал я закинул под диван перед отъездом, то есть неделю назад. Сейчас я его благополучно достал, и слой пыли там ого-го какой.

— Мишенька, это мой журнал, я его потеряла, ещё на Тоню сердилась — думала, она выкинула.

— Твой журнал, значит, и статья про меня тоже твоя, то есть с твоих слов написанная. Так?

Михаил наблюдал за реакцией матери, и понимал, что попал в точку.

— Миша, я не хотела. Это вышло случайно. Я зашла в кафе в центре, пила кофе, наблюдала за людьми за стеклом, и тут ко мне подошла милая девушка, такая грустная, что мне стало её жалко. Я хотела ей помочь, заказала кофе, пирожные, и мы с ней просто разговаривали. Она рассказывала о себе, своей семье. У нас оказалось много общего, и я поделилась с ней историей своей жизни. Но, как ты понимаешь, моя жизнь и твоя очень тесно связаны. А через несколько дней мне охранник передал вот этот журнал. Я даже прочитать статью не успела, как журнал исчез, а оказывается, ты его припрятал. Миша, почему ты молчишь? Что случилось?

— Вот это случилось, — он открыл страницу со своим фото. — Мама я всё это время старательно избегал журналистов, а ты своими руками вырыла мне яму. Объясни, почему тебе не живётся спокойно? Тебе чего-то не хватает? Или на телевидение захотелось, к Андрею Малахову, в передачу «Пусть говорят»?

— Ты сердишься? Но за что?

— Мама, не надо прикидываться дурой, тебе не идёт, да и со мной это бесполезно. Я слишком хорошо тебя знаю. Зачем ты покрываешь Тоню? Ты её жалеешь и пытаешься облегчить ей жизнь, а потому в гостиной можно не мыть полы, пачкать у нас особо некому, так? Рассчитай её завтра, я найму другого человека.

— Она не виновата. Это я ей позволила вымыть только твою часть дома, за последний год ты первый раз полез под диван.

— Хотела облегчить ей труд? Пожалела бедную женщину? Ты жалеешь всех, кроме меня.

— Миша! Что ты такое говоришь…

Ираида рукой прикрыла рот и качала головой из стороны в сторону.

— Правду, мама. Я ведь не ворую, не граблю и с неба мне ничего не сыпется. Я работаю, много работаю, чтобы ты ни в чём не нуждалась и чтобы полы мыла не ты, а Тоня. Но ты у меня деятельная особа и пытаешься устроить мою жизнь. Я просил тебя об этом? Где ты берёшь этих продажных женщин, готовых на всё, ради моего кошелька? Зачем ты пожалела Наташу Кирсанову вместе с Аллочкой? Зачем подсунула мне эту охотницу за богатым мужем, которая даже столовыми приборами пользоваться не умеет. Зато она тоже, как и ты, интервью даёт. Почему вся страна должна влезть в мою жизнь и мою постель? Зачем тебе это? Кто заказал шумиху вокруг меня? Кирсановы? Если бы ты знала, как я зол! Если бы ты только знала… Давай договоримся: ты никуда не будешь ходить, пока мы с Витей не выясним, кто стоит за всем этим. А потом я найму тебе охрану. Всё, кончилась свободная жизнь! Ты меня услышала?

Ираида сникла. Она не стала спорить с Мишей и отставить свою позицию. А он встал и пошёл к лестнице, прихватив журнал.

— Мама, они тебе хоть за интервью заплатили? — спросил он с ехидством, давая матери понять, насколько её надули.

— Нет, что ты, да я и не знала, что с журналисткой разговариваю.

Миша лишь головой покачал и закрылся в своей комнате. Сил ни на что не осталось. Завтра он переговорит с Виктором и Анжелой, а потом постарается вернуть Олю.

Утром выпил кофе, завтракать отказался.

Мама как всегда проводила до дверей и поцеловала на дорогу.

— Вернёшься с Оленькой? — с надеждой спросила она.

— Не знаю, она меня послала далеко и надолго. Прессы начиталась, наверно. — Он посмотрел на постаревшую за ночь мать, подумал, что ничуть не сожалеет, что высказал ей всё, разве что мягче надо было. Но маму жалко. И не молодая она уже совсем, чтоб такие стрессы переносить, и обманули её явно, воспользовавшись чрезмерной доверчивостью. — Мам, не расстраивайся, всё образуется как-нибудь.

— А Оленька… Как же так?

— Постараюсь её вернуть. Всё, мне пора.

Выезжая за ворота на новеньком Bentley Continental GT цвета Patina, в зеркало заднего вида увидел маму, всё ещё стоявшую на крыльце. Сердце сжалось от жалости.

* * *

Встретив в приёмной Анжелу, радостно улыбнулся, даже проблемы отступили на второй план.

— Добрый день, если бы ты знала, как я рад тебя видеть. Анжела, я за эти две недели понял, насколько ты и Витя важны для меня. Оставим церемонии, с этой минуты мы на «ТЫ», хорошо? Потому что друзья.

— Хорошо, но привыкнуть надо. Я тоже скучала. Вам кофе, как обычно? Планёрка назначена на одиннадцать. Можно и на «ты» только без посторонних. Субординация была, есть и будет.