Белый ворон

— Обосрался от радости, — прокомментировал Бойко. — Я ведь тебе говорил — вещь редчайшая.

— Ну так сходи на кухню, скажи охране, чтоб зад ему протерли. Студент явно позабудет самостоятельно сделать это.

— Самое смешное, ребята в такое поверят безоговорочно. Недавно ему в постель девку уложили, так он управился за две минуты.

— Стахановец, пятилетку за три палки выполняет…

— Но главное, после своего сексуального подвига умчался в кабинет в одной майке.

— Тоже еще событие. Обычная манера поведения.

Студенту все-таки удалось удивить меня. Вернувшись в комнату, он заметил наше присутствие в квартире.

— Здравствуйте… Игорь, где ты разыскал эту гемму?

— Лишние знания отрицательно влияют на здоровье их обладателя, — отвечаю Студенту вместо Игоря. — Я тебе об этом сто раз говорил.

Студент нахмурился куда обидчивее овчарки Трэша при виде Педрилы, пожирающего собачий завтрак. Не идет из головы персидская скотина, от которой даже Трэш шарахается. С человеком, вооруженным пистолетом, овчарка не боится связываться, но Педрило ей кажется куда страшнее двух вооруженных двуногих противников.

— Студент, хочешь я тебе котика подарю? Рукой погладишь — стресс уйдет. Вместе с дурными вопросами.

— Вы своего кота имеете в виду? — отвлекается Студент от самой скользкой в моем бизнесе темы.

— Ты о нем знаешь? — искренне удивляюсь я.

Студент располагает сведениями о существовании Педрилы: мистика, помноженная на фантастику. О том, что Советского Союза уже нет — не догадывался, зато о появлении хвостатого террора осведомлен. С ума сойти, хотя лично для меня развал страны был гораздо меньшим бедствием, чем появление в собственном доме этой длинношерстной паскуды.

— Наслышан, — подтвердил мой главный эксперт под дикий хохот Игоря Бойко.

— Это ему ребята рассказывали. После того, как он утомился от лекции о мелкой пластике, — вытирая текущий глаз, поведал Игорь.

Вот что значит жизнь на виду. Не удивлюсь, если какой-нибудь мой партнер из Новой Зеландии, прежде чем перейти к делу, из традиционной вежливости начнет интересоваться здоровьем Педрилы.

— Да, слух о моем коте прошел по всей земле великой, — пробормотал я и перевел разговор в нужное русло, отвлекая Студента от потуг занести в свой каталог сведения, откуда Бойко выцарапал гемму:

— Так что это за дребедень дешевую притаскал тебе Игорь?

Все. Теперь Студент не станет отвлекаться на глупые вопросы. Сперва, конечно, глаза на лоб выпучит, начнет меня воспитывать: как вы посмели драгоценное произведение искусства дребеденью назвать, у меня от таких слов во рту пересыхает, а в животе сплошные позывы сбегать, откуда только что заявился.

Хороший руководитель обязан досконально изучить своих людей. Помню, я полотно не очень известного художника «вещью» назвал, так эксперта чуть кондрашка не хватила. Зато сейчас определение еще хлеще. Может, потому Студент таращил свои зенки куда сильнее и прежде, чем потащить меня за руку в свою святая святых, пару минут брызгал в воздух такими словами вперемешку со слюнями, мне покраснеть впору. Только вот одна загвоздка — краснеть я не умею.

— Смотрите, — ткнул в мою руку старинную лупу на резной рукоятке Студент, — и вы посмели назвать это уникальное творение таким словом?

Вещь действительно интересная, однако пора вернуть Студента в его обычное состояние. Я пристально посмотрел изображение амура у ручья и небрежно заметил:

— Мне кажется, она кем-то ретуширована.

Студент тут же позабыл о своих прежних высказываниях.

— Век создания можете определить?

— Приблизительно первый. До рождества Христова.

— А кому она принадлежала?

Я чуть было не брякнул: бабаньке какой-то, но вовремя понял, что имеет в виду Студент. Его уже не волнует, где именно раскопал гемму Бойко. Судя по кипе старинных каталогов и тетрадей, лежащих на столе, Студент времени зря не терял.

Действительно уникальную вещь продать нетрудно, но, если при этом поведать клиенту о ее истории, цена обычно возрастает. Минимум на двадцать процентов; бывали случаи, что и на триста.

— Откуда я знаю, кому она принадлежала? — откровенно признаюсь Студенту. — Может, она была в коллекции князей Гагариных, а в восемнадцатом году какой-то красногвардеец, прежде чем спалить их фамильное гнездо вместе со всем содержимым, включая какого-то Ван Эйка, сунул гемму в карман. Или вместе с другими шедеврами искусства она поступила в так называемый музей пролетарского искусства, а затем в «Антиквариат». Нет, здесь я ошибаюсь, эта контора работала только на заграницу, а гемма туда явно не попала.

Студент недовольно засопел. Еще бы, он тоже порой не может ответить на элементарный вопрос — куда это задевался Ван Дейк из Строгановского дворца после победы Великого Октября? Каким манером он впоследствии очутился вместе с прочими эрмитажными Гойями в Национальном музее Соединенных Штатов? На такие вопросы мне порой приходится самостоятельно искать ответы, потому что, в отличие от Студента, я очень давно засомневался в пресловутой чистоте чекистских рук, несмотря на проповедь их главаря по кличке Железный.