Белый ворон

Пока Березовский звонил и безобразничал на международных рынках, его сынок тоже состроил из себя обиженного. Как папа. По поводу нашего законодательства. Машину у него отобрали, а он даже отца в известность не ставит. Другой бы ребенок на его месте стал жаловаться: папочка, плохие дядьки ни за что игрушку отняли, а этот промолчал. Видимо, гены сказались, характер Березовских потребовал проявить себя. И тут, к радости Алика, военкомат присылает ему повестку. Оказывается, родина нуждается в защите, а потому Алик обязан научиться носить портянку вместо носков фирмы Жоры Рича. Призывник Березовский дисциплинированно явился в военный комиссариат при шести телохранителях и стал вести себя так, словно будет делать большое одолжение, принимая его капитуляцию. На ментов обиделся, а зло отчего-то на вояках срывал. Они-то в чем виноваты, призыв есть призыв. Военным интересно, чтобы младший Березовский нацепил погоны и маршировал в общем строю, предварительно свернув свой бизнес на пару лет. Правильно, вдруг завтра война и в поход? По сравнению с этим судьба пятидесяти человек, что у Алика трудятся и около тридцати тысяч зелени в месяц, выдаваемых налогами его предприятиями в бюджет, — сплошные мелочи по сравнению с угрозой стране со стороны возможного противника.

Сегодня этот противник — явно не бывшие империалистические хищники, а наверняка какое-то племя, бегавшее позавчера с копьями над набедренными повязками. Против других противников любая из армий СНГ много не навоюет. Ну, а если, не дай Бог, какая-то Германия нападет, так ей и надо. Желающих попасть к ней в плен, разделить судьбу погибшей в объятиях капитала ГДР, очередь стоять будет.

Но Алик сильно разобиделся, к тому же к очередям не привык, и его полудюжина телохранителей легко расчистила Березовскому дорогу в кабинет военкома. Потенциальный солдат Березовский вместо того, чтобы выяснить у человека при погонах, какая ему нужна справка, чтобы военком без копейки денег не приставал к ребенку, начинает возбухать. Вот что значит характер, если бы не менты, Березовский притащил бы бумажку, какой он больной, дурной и даже безногий, на том бы все кончилось.

Вместо этого Алик выясняет у районного комиссара — чем в армии будут потчевать? Он, видите ли, привык завтракать исключительно соком манго с крабовыми палочками. Когда Березовский перечислил свое однодневное меню, военком стал глотать слюни чаще, чем подопытные собаки академика Павлова во время опытов, тем более, что о половине продуктов, которые требовались рядовому Березовскому, полковник вообще не имел представления.

Зато он стал говорить Алику нехорошие слова, доказав тем самым, до чего бесстрашные люди засели в военкоматах. Знал бы, с кем связывается, лучше бы сам рядовым на передовую утопал. Однако Алик, как и папа, свою природную кровожадность проявляет лишь в крайних случаях. Когда люди оказываются чересчур тупыми.

Военком как раз таким не был. Вышел после работы, смотрит — его «шестерка» бежевая стоит не на четырех колесах, а почему-то на крыше. Хорошо еще, что на собственной, а не соседнего дома, Березовские и не на такое способны. Военком не допустил мысли: у автомобиля чересчур зачесались резиновые копыта, и если кое-кто сумел поставить его транспорт на крышу, так выставить хозяина машины на уши тоже не займет много времени. Таким образом, наша доблестная армия лишилась счастья поиметь в своих рядах солдата Березовского, что, несомненно, увеличило боеспособность папы-импотента. Единственное, к чему он хорошо приучает солдат и офицеров, так к той диете, которая существует в лагерях для военнопленных в странах ненародной демократии.

В это время заявляется в Южноморск Березовский-старший, который до сих пор сдувает пылинки с Алика. В конце концов Гриша собственную семью разрушил, в этом году наконец-то развелся, обрекая своего сынишку на судьбу безотцовщины. По такому поводу он над Аликом трясется, как наседка над яйцом, вину свою заглаживает.

И что видит Березовский? Он видит, как его ребенок вместо роскошного «Шевроле-Блазер» ездит на дешевом рындване «Рено Меган». Тут папаша, ясное дело, взбеленился, стал на сына орать-воспитывать: ах ты, такой-рассякой, опять машину в карты продул… Алик спокойно отвечает: перекрестись, папаня, ничего подобного, это в прошлый раз было. Мою машину отобрали злые менты ни за что ни про что, я правил не нарушал, людей не сбивал, скорость выдерживал и, как месяц назад, из-за руля после бутылки «Шартреза» не вываливался. Забрали и все, полный беспредел.

Гриша в три секунды выясняет, отчего менты позарились на детскую игрушку. Те, естественно, оправдываются — Гриша, дорогой, сам знаешь, кто у нас на дорогах стоит; к тому же твой малый вместо того, чтобы… сам понимаешь, почему-то молчал, как та Зоя на допросе. Мы ничего не можем сделать, победная реляция о том, что выловили одну из угнанных австрийских машин, уже пошла в Интерпол.