Белый тигр

В стойле всхрапнул верный Аричак, почуяв свою хозяйку. Альбизар встрепенулась. Глубоко вздохнув, она огляделась вокруг. Двое стражников, сидевших поодаль, сонно протирали глаза и испуганно таращились на свою госпожу. Девушка нахмурилась.

– Что это значит? – грозно вопросила она. – Вы спали на посту?

– Ээ… простите, светлейшая госпожа… – забормотали те, бледнея и стыдливо переглядываясь меж собой, – мы лишь чуть вздремнули…

– За это вы подвергнетесь наказанию – по пять ударов плетью, – сказала Альбизар.

– Воля ваша, светлейшая госпожа… – Мужчины смиренно опустили головы.

– Вечером. А сейчас идите…

Стражники удалились. Тревога Альбизар усилилась. Это было не просто волнение перед испытанием – нет, это было какое-то скребущее чувство, будто что-то идет не так. Предчувствие неведомой опасности…

Это ощущение усилилось, когда девушка зашла в стойло. Погруженная в свои размышления, она не заметила нескольких бурых пятен на земляном полу. Она подошла к своему жеребцу и приласкала его.

– Соскучился? Ты мой хороший… Надеюсь, ты хорошо отдохнул? Что ж, сегодня нам с тобой придется постараться… Ты же не подведешь меня, Аричак? Знаю – не подведешь… Ты мой самый верный друг… Мы победим, правда?

Конь поводил ушами, словно понимал каждое слово. На мгновение Альбизар показалось, что жеребец несколько возбужден – он как-то нервно встряхивал головой и раздувал ноздри, словно пытался сказать ей о чем-то. Но девушка постаралась выбросить эти мысли из головы.

Альбизар бережно взяла свое седло и подошла к Аричаку. Но конь отчего-то разволновался. Он стал бить копытом и фыркать, в то же время уворачиваясь из-под седла. Девушка нахмурилась, озадаченная тем, что до сей поры смирный жеребец вдруг закапризничал. Так она стояла, растерянная, с седлом в руках, пытаясь понять, что происходит с конем.

И в этот момент она вспомнила свой сон. Дедушка, протягивающий ей что-то, чего она никак не могла разглядеть… Да ведь это было седло! Да-да, то самое, любимое дедушкино седло с золотой вышивкой! Как только Альбизар это поняла, у нее на сердце стало легко и радостно. Словно она сбросила с себя тяжкий груз опасений и страха. Теперь она знала, что нужно делать. Дедушкино седло принесет ей удачу!

Она кликнула слугу и велела принести седло Ауз-Туглуна, которым никто не пользовался с тех пор, как старик покинул этот мир.

* * *

Утро заливало степь ярким светом, суля прекрасный безоблачный день. Солнце, бодро выкатившееся из-за горизонта, щедро рассыпало по земле свои лучи, даря каждому свое ласковое тепло. Гиуры выходили из своих юрт; нарядные и радостные, в предвкушении волнующего зрелища, они стягивались к восточной стороне становища.

Ину-Бех во все глаза смотрел на Альбизар, которая, в полном боевом облачении, верхом на своем верном жеребце, составляла ряд молодых людей, готовых принять участие в состязаниях на звание воина. Их было пятьдесят человек, но далеко не все будут посвящены сегодня.

«Неужели?!» – реуб еле удерживал себя от желания проморгаться. Кровь отхлынула от его лица, когда он окончательно убедился, что зрение его не подвело и на Аричаке действительно другое седло – не то, которым архунша обычно пользовалась.

«Все пропало… – обреченно думал Ину-Бех, судорожно сглатывая в предчувствии грядущих неприятностей, стараясь, однако, сохранить при этом важный и невозмутимый вид. – О горе мне! Она заметила! Неуклюжий мерзавец все-таки наследил в конюшне…»

Реуб, чувствуя, как холодок бежит по его спине, ожидал закономерного развития событий. Вот сейчас седобородые старейшины незаметно переглянутся между собой, после чего один из них приблизится к нему в сопровождении двух дюжих воинов. Затем ему тактично дадут понять, что он под подозрением и посоветуют вести себя спокойно до конца состязаний. С этого момента он будет под пристальным наблюдением, а когда все закончится, состоится небольшое расследование. Слуга, конечно же, испугается и, скорее всего, выдаст своего господина…

Реуба охватило жестокое сожаление о том поступке, который он совершил в надежде, что его не уличат – нет, скорее, это было даже не сожаление, а досада. «Если меня осудят, это конец… – с мрачным фатализмом размышлял он, – но не просто конец, это позор! Проклятая девчонка, из-за нее меня попутал айтар (черт, бес)… Теперь вряд ли удастся выкрутиться…»

Однако ничего не происходило – никто не торопился подходить к нему. В его сторону почти и не глядели; люди не отводили глаз с тех, что являлись героями сегодняшнего дня, и особенное внимание привлекала сама предводительница, что решила нарушить привычные устои. Тогда Ину-Бех решил, что, вероятно, Альбизар еще не успела рассказать старейшинам о своих подозрениях. Промашка с ее стороны… Ведь за время состязаний он вполне мог бы скрыться, чтобы избежать позорной участи быть обвиненным в покушении на жизнь архунши. Но не таков был Ину-Бех; он не собирался убегать подобно трусливому шакалу, не убедившись прежде в своих выводах. Он давно приучил себя не принимать скоропалительных решений. Сначала было необходимо как можно точнее оценить обстановку.