Белый саван

То самое лето, когда Гаршва говорил свою проповедь, пел, танцевал, наблюдал за деревом, — оно плыло, огибая выступ моста-пирса. Это был финишный круг. На мосту пестрели халаты, купальные костюмы, ленты в волосах у девушек, резиновые шапочки, искрились глаза. Солнце пылало над головой. Вчера разразилась буря, и хотя ветер улегся, громадные волны протискивались между выщербленными деревянными опорами и, пенясь, разбивались сначала здесь, а затем, немного усмиренные, катились наискосок, прямо к женскому пляжу. Гаршва бросил взгляд в открытое море. Было больно смотреть на сияние морской пены. Горизонт отодвигался в сторону Швеции. Далекие, едва различимые волны исчезали в небесах. Гаршва хотел повернуться, но тут услышал девичьи голоса и остался стоять, глядя на бурлящую воду, на норовистое желание волн во что бы то ни стало обглодать деревянные столбы-опоры у этого моста.

— Гаршва не выиграет, — произнес высокий голос.

— Очень уж он тощий.

— Ага, — согласился низкий голос.

— Выиграет Мажейка. Гаршва придет вторым или третьим.

— Я лично считаю, Гаршва не выдержит, когда обогнет выступ, ему придется плыть против волн, — резюмировал низкий голос.

Гаршва повернул голову. Две светловолосые девушки, загорелые и дерзкие блеском своих белых зубов, стояли совсем неподалеку. Две высокие девицы, гордые тем, что у них упругое и привлекательное тело, — одним словом, знающие себе цену. Гаршва прошел мимо них, выпятив грудь.

— Еще и воображает! — услышал он позади себя низкий голос.

Опершись о перила, его ждал Мажейка. Победитель трех сезонов. Типичный пловец с широкой грудью, с бицепсами на руках, с мускулистыми ногами, спиной. Его рыжие волосы выгорели на солнце, нос с горбинкой торчал как-то воинственно, щетинки бровей, квадратный подбородок, черный янтарь в серебряном перстне. На деревянном настиле сидел и массажировал свои ноги третий участник. Красивый, темноволосый парень. Пропорционально сложенный, литой, его мускулы прятались под слоем молодого жирка.

— Приготовиться! — крикнул судья.

Вся троица построилась. Выстрел, и они прыгнули в волны. Гаршва использовал еще неизвестный его конкурентам стиль и поплыл кролем. Они плыли со стороны моря, выступ моста торчал параллельно берегу. Это давало возможность плыть кролем. Нужно только нырнуть в очередную волну и постараться, чтобы тебя не отнесло к опорам и не ударило о столб. Соперники Гаршвы плыли баттерфляем, но он моментально достиг выступа моста, на одном дыхании прошел вдоль него до конца, развернулся и поплыл в обратном направлении. Тут началась настоящая борьба. Кроль больше не годился. Надо было плыть навстречу волнам, а они безжалостно оттесняли тебя к пляжу.

Гаршва высунул голову из воды. На мосту, возле перил, стояли зрители — разноцветная лента мерцала, посверкивала в лучах слепящего солнца. Гаршве показалось, что светловолосые девушки находятся тут же и машут руками. Антанас плыл теперь баттерфляем, глубоко и ритмично дыша, временами он набычивался, пряча голову, когда прорвавшаяся сквозь частокол столбов волна пыталась вынести его на берег. Он оглянулся. Мажейка нагонял его. Когда Антанас огибал выступ моста, тот был достаточно далеко, а теперь вот стал настигать соперника. «Слишком слабые мышцы рук», — мелькнула мысль. Гаршва почувствовал страх, давний, детский и еще тот, с которым смотрел однажды на дерево. И тут заметил, что лента из зрителей порвалась. Над водой болталось загорелое тело. Упитанного парнишку поднимали на веревке вверх. Он не выдержал. Гаршва снова обернулся. Позади плыл один Мажейка.

Гаршва зажмурился. Он рвался вперед, к цели, к лестнице, по которой взбираются на мост. И больше не чувствовал ни рук, ни ног, ни живота. У него была теперь лишь голова и тяжелое, замедленное дыхание. И желание проиграть. Повернуть вправо с криком «веревку, веревку!». Однако Гаршва продолжал плыть. Интересно, сколько осталось до заветных ступенек? Лестница была еще далеко. Чтобы добраться до нее, потребуется вечность.

Вдруг он ощутил покалывание в виске. Слева, вровень с ним, плыл Мажейка. Из пены и воды он выбрасывал мускулистые руки, и Гаршва ясно видел открытый рот, белки глаз. Антанас бултыхался на одном месте, а Мажейка плыл. Только страшно медленно. Вот мимо скользнула голова, мелькнули подмышки и ребра, а вскоре и оранжевые плавки, ноги, сходившиеся и расходившиеся ножницами. «Он меня обгоняет», — понял Гаршва. Антанас поднял голову. Ступеньки были совсем рядом. В каких-нибудь десяти метрах.

И тогда Гаршва набрал полные легкие воздуха и нырнул под воду. Сразу вернулось ощущение тела. Теперь у него были руки и ноги. Ногами он работал, но вода давила. Поэтому приходилось выныривать наверх за глотком воздуха и снова плыть, плыть. Перед глазами маячила лестница. А слой воды становился все тяжелее, не хватало воздуха, и Гаршва пробкой выскочил из воды. Вот она, лестница. Он вцепился в нее, но подняться не смог. Кто-то толкнул его. Рядом висел Мажейка, не в силах подтянуться повыше.

— Поднимешься? — спросил он.