Белый раб

— Я не более аболиционист, — произнёс он наконец с некоторым смущением, — чем Вашингтон или Патрик Генри.[37] Рабство — подлое, глубоко возмутительное учреждение. Но усилия отдельной личности не могут, к сожалению, разрушить эту гнусную систему. Это под силу только всему обществу в целом. В одном я уверен: если бы сразу освободили всех рабов, от этого произошло бы гораздо меньше зла, чем система рабства приносит за десять лет как чёрным, так и белым.

— А разве не опасно отпускать сразу такое количество невежественных рабов на свободу, предварительно не подготовив их к этой свободе? — спросил я. — Большинство рабовладельцев считают, что если рабов освободят всех вместе, то они прежде всего перережут горло своим хозяевам, потом обесчестят их жён и дочерей, а в конце концов поумирают с голоду, так как некому будет о них заботиться.

— Вряд ли стоит сейчас рассуждать о такой неправдоподобной вещи, как освобождение рабов по доброй воле их владельцев, — ответил мне мистер Мейсон. — Боюсь, что для этого необходима длительная подготовка, но подготовлять к этому надо не столько рабов, сколько их хозяев. На мой взгляд, рабы уже вполне подготовлены к свободе, во всяком случае настолько, насколько вообще можно говорить о подготовленности рабов. Я наблюдал их и у себя на родине и за её пределами; и мне кажется, что они значительно более развиты и гораздо добросердечнее и обходительнее, чем, скажем, ирландские или английские крестьяне.

Единственное, что действительно трудно, — это заставить их работать на жалованье, и я думаю, что именно в этом причина того, что не удались две или три известные попытки обрабатывать плантации силами привезённых из Европы свободных рабов. Из-за того, что земель у нас гораздо больше, чем населения, — а в большей части южных штатов это именно так, — неграм всегда хочется разбрестись по этим пространствам, и вместо того чтобы служить у других и получать жалованье, каждый стремится завести свою собственную плантацию. Так случилось в Гаити. Сахарные плантации, которые требуют большого числа рабочих, в большинстве своём были заброшены, в то время как кофейные плантации, обработка которых под силу каждому мелкому землевладельцу, по-прежнему процветают, и кофе составляет главный продукт торговли всего острова.

— Если дело только в этом, — ответил я, — то рабам вряд ли грозит опасность умереть с голоду, но зато для их бывших хозяев опасность эта действительно существует. Ну, а не думаете вы, что рабы сейчас же после освобождения набросятся на белых и будут совершать убийства и другие чудовищные преступления?

— Всё это бабушкины сказки! — воскликнул мистер Мейсон. — Немало дикарей было в своё время вывезено из Африки в качестве военнопленных. Естественно, что эти дикари, когда они поднимают мятеж — что время от времени случается, — начинают с того, что режут своих хозяев. А так как всякий мятеж даже в наши дни непременно подавляется пулями, ножами, виселицами и пожарами, то нет ничего удивительного, что, пока это положение сохраняется, негры прибегают к тем же самым методам. Негры привыкли подражать нам и легко копируют своих хозяев. Но думать, что паши рабы, если их добровольно освободят, начнут грабить и убивать белых, по-моему просто смешно; подобно другим несчастным — вроде, например, высадившихся на наш берег ирландских эмигрантов, у которых нет никаких преимуществ перед ними, кроме свободы, — они будут честным трудом зарабатывать на пропитание себе и своим семьям. Выходит, что мы, белые, не очень-то полагаемся на нашу храбрость и прочие наши преимущества над ними, если мы, превосходя негров и численностью и всем остальным, не можем заставить их достаточно уважать нас и жить в мире, чтобы занимаемое нами господствующее положение в обществе сохранилось и тогда, когда в нём не будет рабов.

— Но представьте себе, что освобождённые рабы будут такими кроткими, как вы говорите, — возразил я. — Представьте себе, что они действительно будут работать столько, сколько нужно, чтобы не умереть с голоду; не кажется ли вам, что, разбредясь по своим маленьким участкам, они станут лениться и жить в бедности, в то время как плантации, приносящие сейчас доход, будут заброшены и весь Юг повергнут в такую же нищету, какую мы видим сейчас в деревнях, где живут освобождённые негры?