Белый раб

До сих пор во время моего продвижения к Югу различные приключения, с которыми я сталкивался в пути, картины молодости, оживавшие в местах, к которым я возвратился после таких огромных перемен жизни, — всё это занимало меня и отвлекало от мысли о безнадёжности затеянного мною дела. Августа в штате Джорджия была последним пунктом, в котором во время поисков, предпринятых много лет назад, мне удалось найти следы жены и сына. Обоих тогда, больше двадцати лет назад, увезли в этот город. Они входили в состав партии рабов, которую предполагалось распродать на юго-западном рынке. И в этом месте терялся их последний след. Поэтому-то я и направился теперь в Августу. Но я не мог подавить в себе горького и тяжёлого чувства, что, когда я доберусь туда, мне уж некуда будет двигаться дальше.

Из Чарлстона я выехал ещё задолго до рассвета. Когда начало светать, я увидел, что, кроме меня, в дилижансе ещё трое пассажиров. Вначале мы все сидели, забившись по углам, и пытались заснуть, а потом стали приглядываться друг к другу и как будто старались определить, что это за люди, прежде чем заводить с ними знакомство. Когда подошло время завтракать, мы немного разговорились, а к обеду все уже стали любезными и общительными.

Оказалось, что двое из моих спутников северяне: один — редактор нью-йоркской газеты, а другой — бостонский агент по закупке хлопка, ехавший по поручению нескольких фирм или фабрик для заключения сделок с южными плантаторами. Третий пассажир выделялся своей внешностью. У него было очень умное лицо, тёмные глаза, которые, казалось, пронизывали вас насквозь, и обаятельная улыбка. В его манере держать себя была какая-то подкупающая мягкость, и всё в нём обличало человека, для которого находиться в обществе было привычным делом.

Оба северянина, очевидно, принимали его за богатого плантатора. Он ни одним словом не опроверг их предположения, но с любезной снисходительностью принимал их льстивое ухаживание.

Коснувшись целого ряда вещей, разговор, как это часто бывает в Америке, перешёл на политику. Особенную горячность собеседники проявили в споре о кандидатах в президенты и вице-президенты, которых выставила партия демократов, или партия Джексона, [44]на своём съезде в Балтиморе. Жестоким нападкам при этом подвергся со стороны обоих северян кандидат в президенты, выставленный демократами, мистер Ван-Бюрен. [45]Их раздражение было вызвано тем, что при пересмотре конституции штата Нью-Йорк Ван-Бюрен высказался за предоставление неграм права голоса. Плантатор, или тот, кого принимали за плантатора, в ходе разговора сохранял нейтралитет, и при этом так умело, что мог бы, вероятно, соперничать в ловкости с самим кандидатом в президенты, если только все рассказы о нём соответствовали действительности. Кандидатура мистера Ричарда Джонсона [46]в вице-президенты подверглась ещё более резкой критике; упомянули и о том, что даже некоторые из членов Собрания, которое выдвинуло его кандидатуру, были крайне недовольны ею и отказались её поддержать. При этом вскользь были сделаны кое-какие намёки по поводу причин их отказа. Меня это заинтересовало, и я принялся подробно расспрашивать об этих причинах. Выяснилось, что противниками кандидатуры Джонсона были делегаты штата Виргиния. С политической стороны против него никаких возражений не выдвигалось — Джонсон был демократом чистой воды, и даже, как поведал мне нью-йоркский редактор, он был слишком демократичен, чтобы удовлетворить вкусам виргинцев. Но главное — он не был лицом достаточно почтенным. Как выразились наши спутники, у него были слишком вульгарные вкусы и привычки. И уж гораздо более подходящей была бы, по их словам, кандидатура некоего мистера Райвза. [47]

Мне захотелось узнать, в чём, собственно, проявляется эта вульгарность вкусов и привычек мистера Джонсона.

На это мне ответили, что он держит у себя в доме нескольких жён — негритянок и квартеронок и является отцом множества цветных детей.

К величайшему удивлению обоих северян, потративших немало красноречия на то, чтобы осудить грубые и вульгарные привычки мистера Джонсона, и утверждавших, что если человек сам в жизни нарушает принцип чистоты расы, он не может считаться подходящим кандидатом в вице-президенты, плантатор, или тот, кого принимали за плантатора, оказался сторонником кандидатур Ван-Бюрена и Джонсона и выступил в защиту, последнего.