Белый раб

— Свободное негритянское население Соединённых Штатов, — ответил мистер Мейсон, — это несчастное, гонимое племя, которое живёт в совершенно ненормальных условиях, и это особенно относится к южным штатам. И тем не менее даже среди них встречаются весьма достойные люди. Я думаю, однако, что судить о том, каково будет положение наших рабов, если мы их освободим, правильно было бы на основании тех условий, в которых живут сейчас у нас белые, у которых нет рабов. Главное различие между рабами и этими белыми бедняками именно в свободе. Здесь, в Северной Каролине, очень многие из них не умеют ни читать, ни писать, не могут даже сказать, сколько им лет; ни в умственном, ни в нравственном отношении они ничуть не выше рабов (если не считать сознания того, что они сами себе хозяева, сознания, которое одно делает человека человеком). И хоть, может быть, среди наших богатых плантаторов и нашлись бы люди, которые были бы не прочь повергнуть этих белых бедняков в рабство, надо быть действительно большим смельчаком, чтобы предложить, а тем более осуществить это мероприятие.

Да и вряд ли это оказалось бы необходимым, потому что вся наша система ставит их в такое же угнетённое положение, как и рабов. Она висит камнем у них на шее, потому что всякий тяжёлый труд расценивается ими как нечто позорное. А чем же эти несчастные белые могут приобрести себе капитал, а следовательно и какое-то положение в обществе, если не своими собственными руками! И тем не менее, при всех этих помехах и недостатках, именно эта категория белых является основой и краеугольным камнем нашей цивилизации на Юге в том виде, в каком эта цивилизация существует сейчас.

Мой отец был человеком бедным. Он нередко рассказывал мне, что в Карлтон-холл он приехал босым; у него не было даже и пары башмаков. Отцы и деды большинства моих соседей были тоже людьми бедными. Общеизвестно, что только в редких случаях плантация остаётся в руках одной и той же семьи дольше, чем на протяжении трёх поколений. Новыми владельцами плантации становятся прежние бедняки, бедняками же снова становятся разорившиеся плантаторы. Судите же сами, к какой приниженности и даже вырождению ведёт рабство! Не удивительно ведь, что в отношении богатства, культуры, трудолюбия, словом всего, на чём зиждется всякое уважающее себя общество, мы так далеко отстали от свободных штатов. Дело не только в том, что у наших несчастных свободных людей гораздо меньше возможностей разбогатеть, чем у таких же бедняков на Севере, но и в том, что, держа такое огромное количество рабочих в постоянном рабстве, мы лишаем себя самого главного источника свежей энергии и силы. Здесь-то, по-моему, и кроется самое большое зло, которое эта система несёт обществу, точно так же, как и самая большая несправедливость, от которой страдает каждый отдельный человек. Если вы сравните, например, положение моих рабов с положением белых семей, живущих на расстоянии десяти миль в округе, вы увидите, что они лучше питаются, лучше одеты, живут в более удобных домах и несравненно более свободны от забот и волнений. Да, это так; но вот идёт один из них.

— Ну, Питер, как дела, мой милый? — С этими словами мистер Мейсон обратился к огромному сильному негру, который как раз в эту минуту проходил мимо с тележкой. — Вот если бы этот молодец был сам себе хозяин и жил бы в стране, где цвет его кожи не мешал бы ему иметь равные со всеми права, то к старости он завёл бы себе плантацию, и это была бы хорошая плантация. Это большой умница. Во всех хозяйственных вопросах или в том, что касается применения труда на плантации, он понимает больше, чем я и оба мои управляющие вместе взятые. Так неужели вы думаете, что такой человек, как он, может удовлетвориться положением раба? Существует немало людей, которых как будто с самого рождения готовят к тому, чтобы повиноваться другим. Если бы рабами рождались только такие люди, то это, может быть, было бы не так страшно.

— Но среди тех, кто родился в рабстве, есть люди самого различного склада. Представьте себе, мистер Мейсон, что мы с вами, например, родились бы рабами. Здесь, в Северной Каролине, есть рабы с такою же белой кожей, как и любой из нас. Неужели же вы думаете, что мы при любых обстоятельствах остались бы довольны нашей судьбой? Мы могли бы, правда, подчиниться и не стали бы, может быть, бросаться со сковороды в огонь, но это отнюдь не значило бы, что на сковороде мы чувствуем себя как дома.

Глава сорок вторая

На следующий день, подъезжая к Карлтои-холлу, мы увидели, что на веранде сидит джентльмен, платье и весь внешний вид которого сразу же позволили узнать в нём лицо духовного звания. Мистер Мейсон, радушно приветствовавший гостя, представил его мне как преподобного Поля Телфера, священника епископальной церкви святого Стефана.