Белый раб

Мои обязанности заключались в непосредственном обслуживании хозяина. Я сопровождал его верхом, когда он ехал на собрание, нес за ним его плащ и переплетенный в кожу том библии, заботился о его лошади: мистер Карльтон (я забыл об этом сказать) был знатоком лошадей и неохотно доверял своего коня неумелым и небрежным конюхам своих соседей.

Хозяин мой вскоре узнал и о моих познаниях в области грамоты: я сам по неосторожности раскрыл эту тщательно скрывавшуюся мной тайну. Сначала он выказал некоторое неудовольствие, но, не имея возможности лишить меня этих знаний, решил использовать их. Ему приходилось много писать, и он стал пользоваться мной в качестве переписчика. Таким образом я стал чем-то вроде секретаря, и мне, когда хозяин бывал занят, поручалось выдавать пропуски. Это еще усилило мой авторитет среди остальных рабов, и вскоре ко мне стали обращаться во всех случаях, когда требовалось заступничество перед хозяином.

Мистер Карльтон был по природе человек добрый и, по сравнению с другими плантаторами, гуманный, но его вспыльчивость и неумение или нежелание владеть собой подчас тяжело отзывались на тех, кто непосредственно зависел от него. В такие минуты приходилось проявлять осторожность - и тогда вспышки быстро проходили. Казалось, он сам упрекал себя за них и после таких вспышек проявлял к окружающим особую снисходительность. Я очень скоро научился улавливать неожиданные смены его настроений, и его благоволение ко мне росло с каждым днем.

Свободного времени у меня оставалось довольно много, и я старался не терять его даром. Мистер Карльтон владел библиотекой, что было большой редкостью в Северной Каролине. Эта библиотека насчитывала несколько сот томов. Она вызывала восхищение во всей округе и немало способствовала укреплению за ее владельцем репутации человека просвещенного. Как слуга, пользующийся доверием хозяина, я имел свободный доступ в это святилище. Большинство книг имело то или иное отношение к богословским вопросам, но попадались и более интересные, и я имел возможность потихоньку (приходилось делать вид, что я занят чтением одной только библии) удовлетворять жажду знаний, томившую меня с детства и не угасшую, несмотря на все тягости и унижения рабства. В общем, я имел основание считать, что положение мое в Карльтон-Холле было лучше, чем я мог найти где бы то ни было.

Я искренне желал, чтобы и к остальным рабам мистера Карльтона относились так же хорошо, как ко мне. Им, да и мне также было бы тогда легче переносить неволю. Тем из рабов, которые исполняли работу по дому, не приходилось, правда, особенно жаловаться, если не считать невзгод и страданий, неотделимо связанных с положением раба. Эти страдания не в силах устранить даже и самое снисходительное отношение хозяина. Но полевые рабочие - а их было человек пятьдесят - находились в совершенно ином положении.

Мистер Карльтон, как и большинство американских плантаторов, ничего не понимал в сельском хозяйстве, да и не испытывал склонности лично им заниматься. Он никогда не вникал в дела плантации. Молодость он провел очень бурно, а после своего "обращения" целиком посвятил себя борьбе за веру. Вполне понятно, что все хозяйственные дела плантации и все с ними связанное было целиком отдано в руки управляющего. Мистер Уэрнер, как его звали, был человек неглупый и знающий. Но строгость и требовательность граничили у него с жестокостью. Ходили слухи, - не знаю, насколько они были верны, - что мистер Уэрнер не отличается чрезмерной щепетильностью и честностью. Условия, на которых он был нанят, хотя и явно разорительные как для плантатора, так и для самой плантации, были обычными в Виргинии, а также в Северной и Южной Каролине. Вместо регулярно выплачиваемого денежного вознаграждения он, согласно условию, имел право на определенную часть урожая. В его интересах поэтому было любой ценой добиться возможно большего урожая. Какое дело было ему до того, что земля истощается, а рабы валятся с ног под тяжестью непосильного труда? Ни земля, ни рабы не принадлежали ему, и если по прошествии десяти-двенадцати лет, - а столько времени примерно он мог рассчитывать пробыть в Карльтон-Холле, - и земля и рабы придут в полную негодность и потеряют цену - что ж, прибыль останется за ним, а убыток падет на хозяина. И он уже приближался к этому результату. Земли, входившие в состав плантации мистера Карльтона, никогда, повидимому, не обрабатывались как следует, а мистер Уэрнер довел систематическое истощение земли до крайних пределов. Поля одно за другим "забрасывались", то есть оставлялись незагороженными, необработанными, зарастали сорными травами и превращались в пастбища для всего окрестного скота. Из года в год все новые земли доводились до такого же состояния, пока, наконец, на всей плантации не осталось ни клочка сколько-нибудь пригодной земли.