Белый пиджак

Контингент был разношерстный. Попадались молодые люди из хороших, обеспеченных и даже богатых семей. Им было гораздо легче приобретать наркотики, потому что у них водились деньги. И они дистанцировались от «черной» публики, имея свои определенные места сбора для приема «дряни».

Остальным приходилось тяжелее. Добывали средства для покупки наркоты по-разному: тащили из дома все, что под руку попадется, воровали, грабили одиноких прохожих, перепродавали зелье, имея от этого право на определенную его часть. Наиболее активные ездили в районы республики в сезон расцвета конопли, заготавливали ее впрок. Другие даже совершали поездки в соседние области для скупки маковой соломки. Эти предприятия были рискованными, часть «путешественников» задерживалась милицией и попадала под суд. Встречались и такие экземпляры, что доходили до «маклей» - снимали с себя дорогую, модную одежду в обмен на наркотики. Девушки в основном занимались проституцией. Большинство из них были фригидны, то есть, холодны в половом отношении, словно бесчувственные колоды. Но, ради денег они могли изобразить такую страсть и выделывать такие выкрутасы, которые даже порно-звездам, виртуозным профессионалкам, и во сне не снились.

Некоторые молоденькие девчонки – наркоманки, чтобы заработать на спасительный «дозняк», бежали с утра пораньше к ипподрому, где с ранья уже стояли грузовики со строительными материалами. Там прямо в кабине, быстренько, по-деловому, отстрочив водителям, любителям орального секса, они получали за это дело свои 50 рублей и убегали за дозой наркотика.

Басан перепробовал почти все, что могла предложить местная сырьевая база: «ханку» - из опия сырца или маковой соломки, «химку» - из конопли, «мочевину» - из кондитерского мака, «колеса» - наркосодержащие таблетки. Анаша хоть и была давно пройденным этапом, но он в тяжелые минуты не брезговал и ей. Единственное, чего он никогда не употреблял, так это кокаин (слишком дорог, дефицитен, «элитарен») и «стекло» - медицинские ампулированые наркотики. Да и грибы прошли мимо его интереса.

Один знакомый парнишка на полном серьезе утверждал, что лучше бледных поганок ничего нет:

«От них такие галюники, как цветные мультики, закачаешься!»

Он только не знал, сколько народу загнулось от этих ядовитых грибов.

Наконец, когда у Басана появилась возможность без «квитухи» - рецепта приобретать через дальнюю родственницу, аптечного работника, «солутан», он окончательно перешел на «винт». «Винт» стал его хлебом, воздухом, смыслом жизни и …проклятием.

В результате регулярных внутривенных иньекций у Басана развился тромбофлебит вен на руках – воспаление кровеносных сосудов с появлением тромбов (на жаргоне наркоманов – «флегмон»). Руки опухли, будто колотушки, по ходу спавшихся сосудов появились гнойные нарывы, и даже в летнюю жару он вынужден был носить рубашки с длинными рукавами. Пришлось колоть наркотики в пах, но и там скоро появились абсцессы, которые осложнились свищами, постоянно источающими гной. Он от безысходности кололся в голени и даже в виски и шею. Еще немного, и у Басана началось бы общее заражение крови. Этот процесс самоуничтожения вовремя, хотя и временно, был прерван помещением в психиатрическую больницу – «дурку». Там Басан спрыгнул с высокой дозы – «омолодился», да и вены привел хоть в какой-то порядок.

За время пребывания среди «людей из тени» Басан твердо усвоил три истины.

Первая, что не существует не «паленых» притонов, все они находятся под контролем милиции.

Вторая: нельзя верить абсолютно никому. Обманут обязательно, и преподлейшим образом. Лучше все тайное и сокровенное держать в себе.

Третья - развеяла сложившийся в его воображении миф, будто в «келдымах», помимо поглощения наркоты, происходят разнузданные сексуальные оргии. Это было совершенно не так. К девушкам – наркоманкам никто не проявлял интереса, как к женщинам, и не посягал на их давно утраченное целомудрие. Они здесь были совершенно бесполыми существами, рядовыми потребителями, которые могли ходить по квартире совсем голыми, не возбуждая своей наготой никого на эротический лад. Сексуальные услады не входили в приоритеты у «шировых» - сидящих на игле.

И вот на этой грязной помойке чудом расцвел цветок-мутант, хилый и уродливый, но все же цветок. У Басана пробудилось чувство, похожее на любовь, к русской, почти девчонке – наркоманке по имени Маша. Машу «посадила на иглу» соседка, гораздо старше возрастом, имеющая двух детей неизвестно от кого. Чтобы прокормить ребятишек и полуслепую мать-старуху, да еще иметь деньги на покупку «дряни», соседка промышляла, как водится, проституцией и топталась каждый вечер в поисках клиентов у гостиницы в центре города. Ей позарез нужна была напарница: и за детьми иной раз присмотреть, да и для того, чтобы порой «поработать» вдвоем. Находились клиенты, предпочитавшие, чтобы их обслуживали одновременно две девушки. Так юная голубоглазая Маша влезла сразу в два болота: стала «платной девочкой» и наркоманкой.