Белый отряд

– Клирик? Учился в Оксфорде или Кембридже? А у тебя есть разрешение настоятеля просить милостыню? – Лицо у него было квадратной формы, суровое, взгляд – недоверчивый.

– Я из аббатства Болье и никогда не просил милостыни, – трепеща, но с достоинством ответил Аллен.

– Тем лучше для тебя. Ты знаешь, кто я такой?

– Нет, сэр, не знаю.

– Я закон! Я закон Англии и глашатай его величества короля Эдуарда Третьего!

Аллен учтиво поклонился представителю короля.

– Поистине вы вовремя подоспели, достопочтенный сэр! Еще одна минута, и эти негодяи убили бы меня.

– Но где же другой? – спросил человек в пурпурной мантии. – Этот – матрос с корабля «Святой Антоний», но с ним непременно должен быть негр, служивший там поваром. Мы давно их разыскиваем.

– Негр, завидя вас, убежал в лес, – сказал Аллен.

– Ну, далеко он не убежит, сэр бейлиф[12]. Наверняка подлец притаился где-нибудь под кустом, так как знает, что у наших лошадей по четыре ноги, а у него только две, – заметил один из сопровождавших представителя короля.

– В линию, дистанцией двадцать шагов, – скомандовал бейлиф Саутгемптона. – Марш в лес! Стреляйте в вереск, самому меткому – кувшин вина.

Предположения этих опытных в деле розыска людей оправдались как нельзя быстро. Негр действительно пробежал несколько сажен и притаился под сенью огромного куста, где его никто бы не нашел, если бы не красный шарф, который он, себе же на несчастье, повязал на голову. Лучники с криком бросились в его сторону, но беглец, рассчитывая на быстроту своих ног, помчался стремглав в низину. Однако пущенная ловкой рукой стрела одного из лучников взвилась в воздухе, засвистела и вонзилась в тело мошенника. Последний вскрикнул от боли, но продолжал бежать. Вдогонку ему полетела вторая стрела; тут негр, точно заяц, подпрыгнул в воздухе, отчаянно взмахнул руками и упал навзничь.

– Собаке – собачья смерть, – заметил бейлиф и вернулся со своими людьми ко второму разбойнику, который теперь лежал на земле со связанными руками и ногами.

– Ну-ка, Томас из Редриджа, – обратился он к одному из своих подчиненных, когда они подъехали к странной группе, состоявшей из Аллена, потрясенного только что увиденным, причитающей старухи и связанного по рукам и ногам разбойника. – Приготовь свой меч и покажи нам, как ты снимаешь головы у отъявленных разбойников.

– Постараюсь заслужить вашу похвалу, сэр, – ответил доблестный Томас, вынимая из ножен длинный и широкий меч.

– Пощадите, – завопил разбойник, – я во всем вам признаюсь. Действительно, мы с черным поваром служили на корабле, только не на «Святом Антонии», a нa «La Rose de Gloir»[13]. Вся наша вина заключается в том, что мы ограбили фландрских купцов, украли все их пряности, бархат и шелк.

– Твое признание тебя не спасет. Ты совершил преступление и умрешь как собака, – ответил мрачно бейлиф.

– Но, сэр, – вмешался в разговор бледный, как полотно, Аллен, – вы не имеете права без суда казнить человека.

– Юный клирик! – воскликнул, негодуя, судья. – Ты вмешиваешься не в свои дела!

Аллену ничего не оставалось, как поспешить ретироваться, чтобы не присутствовать при кровавой расправе. Но каким быстрым ни был его шаг, все-таки юноша не мог не услышать совершения казни. До него донесся сначала отчаянный крик человека, затем свист взмывшего в воздух меча и сухой, короткий хруст перерубленной кости. Минуту спустя Аллен вынужден был посторониться, чтобы пропустить мимо себя кавалькаду, спешившую обратно в Саутгемптон. Когда всадники проезжали мимо него, один из сопровождавших судью вытирал о гриву коня свой меч. При виде этого Аллен почувствовал подступившую дурноту, присел на придорожный камень и, закрыв лицо руками, разрыдался как ребенок. «Как ужасен мир, – подумал он. – Сложно сказать, кто страшнее – нарушители закона или его защитники».

V. В «Пестром кречете» собирается странная компания

Наш юный путник быстро шагал по дороге, напрягая все свои молодые силы, чтобы закончить путешествие до наступления ночи, однако нарастающая боль в ногах и усталость от непривычно долгого путешествия заставили его остановиться возле небольшого трактира на окраине Линдхерста. Ночь уже вступила в свои права. По временам бледный месяц робко выглядывал из-за быстро несущихся облаков и освещал дорогу, покрытую ночным мраком. Красноватый свет двух факелов у дверей трактира ярко освещал вход в этот невзрачный на вид дом с громадными щелями, через которые пробивался свет. Из окна торчала длинная жердь с подвязанным на ней пучком зелени – знак того, что в этом заведении подают спиртные напитки. Странный контраст составляли убогость дома и деревянные, искусно расписанные щиты с геральдическими знаками, что были прибиты под карнизом.