Белый Крым

10 июня я проехал поездом в расположение 2-го армейского корпуса, где в колонии Гальбштадт и Большом Токмаке смотрел части 13-й и 34-й дивизий. Полки имели большой некомплект, однако люди были бодры и веселы. Дорогу из Гальбштадта в Большой Токмак я сделал верхом. Расположенные здесь богатые колонии немецких колонистов встречали меня хлебом-солью; немецкие девушки подносили цветы.

Несмотря на пребывание колонистов более столетия в России, колонии сохранили весь уклад немецкой деревни. Многие из колонистов вовсе не говорили по-русски. Немецкие колонии поражали исключительным богатством и высокой культурой хозяйств. Ночью я вернулся в Мелитополь, откуда проехал в Севастополь.

Наши успехи встревожили большевиков. Советская печать била тревогу, призывая уничтожить засевшего в Крыму «барона», загнать его в «крымскую бутылку» и т. д. Агенты противника усилили работу в Крыму. За последние дни среди рабочих портового завода вновь началось брожение. Рабочие предъявили ряд требований и, не получив удовлетворения, забастовали.

Однако теперь власть была уже достаточно сильна и могла действовать решительно. Я отдал приказание уволить всех забастовавших и забастовщиков призывных годов немедленно отправить на фронт. Одновременно объявил, что в случае каких-либо беспорядков расправа будет самая беспощадная.

Проявленная властью твердость отрезвила умы. Несколько десятков смутьянов из числа молодых рабочих были отправлены в строй, и в дальнейшем, до самых последних дней нашего пребывания в Крыму, рабочие, несмотря на тяжелые материальные условия, беззаветно выполняли свой долг.

Из вновь занятых мест поступали отрадные сведения. Войска сумели заслужить доверие населения. Земельный закон встречал огромное сочувствие: Приказ о земле читался на волостных сходах и вызывал горячее одобрение крестьян. Наряду с тем происходили отдельные прискорбные явления.

Некоторые представители власти на местах, не исключая подчас и наиболее крупных лиц, не сочувствуя новому закону, всячески старались обойти его, придать ему произвольное толкование. С этим приходилось настойчиво бороться. Были и другие, не менее прискорбные явления, побудившие меня отдать приказ о недопущении на административные должности помещиков в освобожденных местах их постоянного местожительства, чтобы пресечь тем имевшие место случаи сведения личных счетов администраторов из помещиков с крестьянами.

Во вновь занятых местностях организовывалась государственная стража. Последняя была сравнена по содержанию с армией.

В Северной Таврии имелись большие запасы зерна, приближалось время сбора урожая. За обеспечением необходимым продовольствием занятых армией областей мы могли надеяться получить избыток зерна для обмена его на необходимые нам продукты. Запасы обмундирования, снаряжения, бензина, масла и угля приходилось полностью приобретать за границей.

Я всячески торопил постройку железнодорожной ветки Бешуй – Сюрень, с окончанием которой представилась бы возможность пользоваться углем Бешуйских месторождений. К первым числам июня добыча угля достигала тысячи пудов в день, но ввиду недостаточности перевозочных средств (лошадей и повозок) месячная добыча угля не превышала пятнадцати тысяч пудов. Постройка железной дороги Бешуй – Сюрень, несмотря на все усилия, не могла быть окончена раньше октября.

Наше финансовое положение продолжало оставаться крайне тяжелым. Маленькая территория не могла содержать армию. Хлеб в незначительном количестве и отчасти соль могли быть единственными предметами вывоза. При отсутствии местной промышленности и недостатке многих предметов сырья почти все приходилось ввозить.

Наш рубль продолжал падать, несмотря на повышение косвенных и прямых налогов. Переговоры Вернадского и Струве за границей, с целью получения иностранного займа, успеха не имели. В прочность нашего дела за границей мало верили.

15 июня отданы были приказы об учреждении управлений торговли и промышленности, и земледелия и землеустройства. Начальником первого, по выбору А. В. Кривошеина, был назначен B. C. Налбандов, местный землевладелец, бывший член Таврической губернской земской управы и государственный контролер в правительстве Северного Крыма в 1919 году; начальником второго, – сенатор Г. В. Глинка. Через несколько дней, 20 июня, последовал приказ о назначении государственным контролером Н. В. Савича.

Успехи красных войск на Польском фронте продолжались. Польская армия отходила. Общественное мнение Франции, поставивши свою карту на Польшу, волновалось. Интерес к нам во Франции заметно увеличился. Французы отлично учитывали, что наше победоносное наступление должно оказать их союзникам, полякам, огромную помощь в эти тяжелые для польской армии дни.