Белый Крым, 1920

Письмо это мало успокоило меня. Каким-то внутренним чувством я предчувствовал тяжелое положение на фронте. Тревога не дала сил остаться дольше в Ливадии, и я приехал 12 октября в Севастополь, немедленно запросив, когда меня может принять главнокомандующий.

Главком мне назначил час приема, но я заведомо знал, что в этот час главком уже будет в отъезде. Так и случилось. Принят я не был. Тогда я сейчас же уехал обратно в Ливадию, подав такой рапорт:

Состоящий в распоряжении Главнокомандующего Генерал-лейтенант СЛАЩОВ

14 октября 1920 г.

г. Севастополь

Рапорт

Главнокомандующему Русской Армией

Поправив совершенно свое здоровье и узнав о назревающих на фронте боях, я прибыл 12-го сего октября в г. Севастополь, чтобы явиться к Вам и как состоящий в Вашем распоряжении просить разрешения ехать вместе с Вами и быть у Вас под рукой во время сражения.

Видеть Вас 13 октября мне было отказано и назначен прием в 12 часов 14 октября, Сведения, что Вы уезжаете на рассвете 14 октября, заставили меня переспросить лично, точно ли в 12 часов мне приказано явиться, и дежурный офицер есаул Ляхов это подтвердил.

На рассвете 14-го Вы уехали. Я не удостоен даже возможности сделать Вам доклад. Теперь я поставлен в очень тяжелое положение — с одной стороны, Ваш приказ и личные слова о призыве меня к боевой работе по выздоровлении — с другой болезненный удар по самолюбию и невозможность даже видеть Вас. Учитывая современное положение, когда каждый неверный шаг частного начальника может вредно отразиться хотя бы на мелочах общего дела, обращаюсь к Вам за советом: что же мне дальше делать, и с просьбой вполне откровенно, как офицер офицеру, выяснить мое положение. Лично я считаю себя пока что дезертиром, т. к. здоров, призывного возраста и ничего не делаю, а потому мне следует, по моему мнению, идти добровольцем на фронт.

Прошу не отказать в распоряжении известить меня о Вашем решении.

Ген. — лейт. Слащов-Крымский

По приезде в Ливадию я получил такую телеграмму главкома:

«Ялта. Генералу Слащову-Крымскому. На № 40113. К сожалению, в настоящее время никакой соответствующей Вашему положению должности предоставить Вам не имею возможности, но всегда рад видеть Вас у себя в Ставке. № 74686. Врангель. 16/10».

Немедленно по получении этой телеграммы я, не считаясь с самолюбием, помня об одном только деле, выехал в Джанкой и прибыл в Ставку к главнокомандующему, который объяснил все происшедшее недоразумением.

Время было не для разговоров, и я счел инцидент исчерпанным.

Прибыв в Джанкой уже в тот момент, когда противник зашел в тыл нашим армиям у Сальково, я вполне присоединился к плану главкома, предлагавшего атаковать Буденного частями Донской и 1-й армий с севера на юг. При этом, однако, я высказал ему сомнение относительно того, сумеет ли генерал Кутепов выполнить эту задачу вовремя, и добавил, что главкому следует проехать к Сальково самому.

Главком не поехал, объяснив это забитостью пути. Как я и предполагал, Буденного запоздали зажать, и наши части растрепанными стали отходить в Крым.

Боевой состав наших частей в это время почти равнялся силам противника, что видно из прилагаемого боевого состава красных (см. Приложение к главе V) и количества наших войск, привезенных в Константинополь. Ввиду этого я предложил проводить план — аналогичный с моим планом обороны Крыма в прошлом году, развивая его добавлением десантной операции.

При составлении этого плана в его основу были положены следующие данные:

1. Войска расстроены и, сидя на месте, не способны выдержать зрелище наступающего на них противника — следовательно, надо наступать.

2. Противник во много раз превосходит нас — следовательно, надо атаковать его тогда, когда он не может развернуть все силы.

3. Всякая пассивная оборона измотает войска и рано или поздно приведет к поражению — следовательно, требуется активность, т. е. атака.

4. Военная история показывает, что все защищающие Крым боролись за Чонгарский полуостров и за Перекоп и терпели неудачи — следовательно, требуется маневр, т. е. атака (резервы).

5. Местность показывает, что: а) Чонгарский полуостров охватывается Северной Таврией и Сальковская позиция подвержена перекрестному огню, б) жить на Чонгарском полуострове негде (дело зимой), в) Крымский берег охватывает Чонгар и тоже берет его под перекрестный обстрел и отделяется от него двухверстной дамбой, г) Перекопский вал обходится с флангов по бродам Сиваша и моря и берется в перекрестный обстрел с берегов Северной Таврии, д) втянувшись в Перекопский перешеек, противник не может развернуть своих превосходных сил против Юшуня, е) в районе Армянск-Юшунь наши суда могут (по глубине моря) обстреливать побережье, ж) проход в обход Юшуня севернее Армянска между озерами (Трактир) легко оборонять до самой Магазы, з) Сиваши зимой и весной непроходимы, и) укреплений и связи почти нет — т. е. надо задержать врага до его устройства.

6. В тылу полная дезорганизация, недоверие к командованию и угроза восстания в пользу большевиков.