Белый клык

As he piled wood on the fire he discovered an appreciation of his own body which he had never felt before.	Подкладывая хворост в костер. Генри заметил, что теперь он совершенно по-новому относится к собственному телу.
He watched his moving muscles and was interested in the cunning mechanism of his fingers.	Он наблюдал за работой своих мускулов и с интересом разглядывал хитрый механизм пальцев.
By the light of the fire he crooked his fingers slowly and repeatedly now one at a time, now all together, spreading them wide or making quick gripping movements.	При свете костра он несколько раз подряд сгибал их, то поодиночке, то все сразу, то растопыривал, то быстро сжимал в кулак.
He studied the nail-formation, and prodded the finger-tips, now sharply, and again softly, gauging the while the nerve-sensations produced.	Он приглядывался к строению ногтей, пощипывал кончики пальцев, то сильнее, то мягче, испытывая чувствительность своей нервной системы.
It fascinated him, and he grew suddenly fond of this subtle flesh of his that worked so beautifully and smoothly and delicately.	Все это восхищало Генри, и он внезапно проникся нежностью к своему телу, которое работало так легко, так точно и совершенно.
Then he would cast a glance of fear at the wolf-circle drawn expectantly about him, and like a blow the realisation would strike him that this wonderful body of his, this living flesh, was no more than so much meat, a quest of ravenous animals, to be torn and slashed by their hungry fangs, to be sustenance to them as the moose and the rabbit had often been sustenance to him.	Потом он бросал боязливый взгляд на волков, смыкавшихся вокруг костра все теснее, и его, словно громом, поражала вдруг мысль, что это чудесное тело, эта живая плоть есть не что иное, как мясо -- предмет вожделения прожорливых зверей, которые разорвут, раздерут его своими клыками, утолят им свой голод так же, как он сам не раз утолял голод мясом лося и зайца.
He came out of a doze that was half nightmare, to see the red-hued she-wolf before him.	Он очнулся от дремоты, граничившей с кошмаром, и увидел перед собой рыжую волчицу.
She was not more than half a dozen feet away sitting in the snow and wistfully regarding him.	Она сидела в каких-нибудь шести футах от костра и тоскливо поглядывала на человека.
The two dogs were whimpering and snarling at his feet, but she took no notice of them.	Обе собаки скулили и рычали у его ног, но волчица словно и не замечала их.
She was looking at the man, and for some time he returned her look.	Она смотрела на человека, и в течение нескольких минут он отвечал ей тем же.
There was nothing threatening about her.	Вид у нее был совсем не свирепый.
She looked at him merely with a great wistfulness, but he knew it to be the wistfulness of an equally great hunger.	В глазах ее светилась страшная тоска, но Г енри знал, что тоска эта порождена таким же страшным голодом.
He was the food, and the sight of him excited in her the gustatory sensations.	Он был пищей, и вид этой пищи возбуждал в волчице вкусовые ощущения.
Her mouth opened, the saliva drooled forth, and she licked her chops with the pleasure of anticipation.	Пасть ее была разинута, слюна капала на снег, и она облизывалась, предвкушая поживу.
A spasm of fear went through him.	Безумный страх охватил Генри.
He reached hastily for a brand to throw at her. But even as he reached, and before his fingers had closed on the missile, she sprang back into safety; and he knew that she was used to having things thrown at her.	Он быстро протянул руку за головней, но не успел дотронуться до нее, как волчица отпрянула назад: видимо, она привыкла к тому, чтобы в нее швыряли чем попало.